"Вячеслав Курицын. Акварель для матадора (пародия) " - читать интересную книгу автора

Здесь крутили прогноз погоды, курс доллара, свежие новости и бодрящие клипы
про милых дам. Удачной находкой - зайцевская идея! - стал ведущий, блестяще
владеющий пальцовкой.

Жора удовлетворённо хмыкнул, разглядывая, как ловкие пальчики
объясняют что-то про акции "Узбекского никеля".
Вдруг на экране появилась вульгарная расфуфыренная баба. Она возлежала
в короткой ночной сорочке на огромной расправленной постели и болтала
ногами, как Саша Пряников языком. Трусов на бабе не было.

Нижняя челюсть у Зайцева отвисла, а верхняя онемела.
С экрана, с игривых в цветочек подушек, с розовых простыней плотоядно
улыбалась Арина.


Белый шар взмыл, взмыл в небо. В голубое небо, к бирюзовым облакам, на
фоне изумрудных холмов...
Шар разлетелся на тысячу частей. Словно сердце птицы, поднявшейся
слишком высоко, не выдержало, лопнуло... И понеслись клочки, пух, перо...
По перекошенному лицу служителя гольф-клуба стекла тоненькая струйка крови.
Гаев внимательно посмотрел на свою клюшку.
"Первое", - подумал Гаев. Да, в голове его всплыла невесёлая мысль:
вот и первое покушение. В общем, давно пора.
"Первое, - подумал Гаев. - И вряд ли последнее".


Чёрный шар промчался по сверкающему желобу. Кегли, похожие на стройные
девичьи икры, рухнулись хором.
Гаев довольно крякнул, присел за столик. Сделал большой глоток из
кружки густого, цвета смолы, "Гиннесса".
Боулинг на ул. Вавилова - единственный вид спорта, в котором нашёл
себя наконец толстеющий Самсон Гаев.
Вообще-то он продолжал состоять членом Нахабинского гольф-клуба. Чёткое
место. Ты знаешь, что каждый из катающих с тобой белые шарики по зелёному
лугу, заплатил, как и ты, только двадцать штук баксов вступительного взноса.
Здесь не было случайных людей.
Среди бескрайних Нахабинских полей и живописных холмов Самсон Гаев
понимал, как много в этом мире принадлежит ему. Он купил право пользоваться
этими пространствами. Дышать большим пустым воздухом. И каждый солнечный
лучик оплачен харями президентов Франклина, Гранта и Джексона.
Но последний год Гаев бывал в Нахабино всё реже и реже. Ему лень было
бродить с клюшкой по изумрудным лугам. С банкирами и бандитами он
предпочитал встречаться за чашкой кофе или стаканом виски.
Кроме того, он ни разу так и не попал мячом в крохотную лунку.
Способность игрока швырнуть шарик на пятьдесят метров и угодить в еле
заметное отверстие в траве Гаев считал сверхъестественной. Сам человек так
ударить не может.
Наверное, если он купил права на пространства, то они должны
подчиняться ему и в таких мелочах. Гаев ждал-ждал, пока снизойдёт на него
оплаченная благодать, сломал две клюшки, а потом понял, что ждать милости от