"Михаил Кураев. Жребий N 241" - читать интересную книгу автора

после резкого их осуждения со стороны Александра II. Проворный камергер И. П.

Балашов тут же подскользнул к государю: "Ваше Величество, прикажите ему

написать их снова!" Верещагин вскипел и, зная, что Балашов глуховат,

громогласно объявил: "Мне приказать, Ваше превосходительство, нельзя,

меня можно просить!"

Царь, сочтя выходку дерзкой, тут же с выставки уехали. Получил свое и великий

князь Владимир Александрович, заметивший еще на первой "наполеоновской

выставке" Верещагину: "Никогда Наполеон не ходил в такой дурацкой

шубе и шапке". "Достаточно ли, если я представлю два исторических

рисунка этого костюма и описание его?" "Достаточно."

"И тогда вы публично признаете, что неправы?" "Нет, не

признаю",-- дорожа своим правом на глупость объявил великий князь.

Разговор шел в повышенных тонах, и тем дело не кончилось. Приехав в Москву,

Верещагин тут же послал великому князю письмо с историческими доказательствами,

а одновременно графу Толстому Ивану Ивановичу, вице-президенту Академии

художеств, в инцидент посвященному. Письмо Толстому начиналось словами:

"Этот болван Влад. Алекс. ..." Отправив человека на почту и чуть

остыв, Василий Васильевич засомневался, не перепутал ли он в раздражении

конверты. Дело был нешуточное, вдогонку был отправлен служитель. Ошибку

поправили, конверты, как свидетельствует брат Лидии Васильевны, жены

Верещагина, были действительно перепутаны.

И вот тебе на-- Верещагин, превосходнейший человек, погиб, а дед оказался

на одной доске с теми, кому эта смерть была безразлична? Сочиняя

художественный портрет предка, я бы знал, как поступить в этом случае,

но вмешиваться в автопортрет , написанный девяносто лет назад, не считаю