"Михаил Кураев. Жребий N 241" - читать интересную книгу автора


Анциферов, начальник Фатежской ЧК, с двумя помощниками при оружии. Всем будет

предложено оставаться на местах, а деду будет предъявлен ордер на обыск для

выявления незаконного хранения в доме оружия.

Оружие в доме было, незаконное. В столе у деда, в правом верхнем ящике, под

ключом, хранился заряженный револьвер, с которым он ездил по уезду, а иногда и

отправлялся на ночные вызовы. И в городке, и в окрестностях было неспокойно.

Был какой-то шпалер и у моего отца, в ту пору семнадцатилетнего юноши. Дед о

второй "пушке", натурально, не знал. Кивка деда было достаточно,

чтобы старший сын понял, что нужно делать. Передать дяде Сереже ключ не

составило труда. Пока дед возмущался, протестовал, требовал снять арест хотя бы

с гостей и отпустить их по домам, дядя Сережа переложил револьвер деда из стола

к себе под брючный ремень, прикрытый по моде того времени рубашкой навыпуск под

ремешком. Через три часа он расстался с оружием в отхожем месте, куда хоть и

под конвоем, но отпускали. Удалось и отцу выкинуть свой смит-вессон в форточку

в снег. Похоже, чекистов никакое оружие не интересовало, во всяком случае, они

его не искали. Петр Евдокимович вместе с помощниками перетряхнули все книги,

перебрали и просмотрели все письма, хранившиеся в доме.

Авторитет Анциферова в городе был высок; после того, как он вывел на улицу и

лично расстрелял прямо у крыльца двух бандитов, взятых с поличными, его фамилия

зазвучала. И еще Анциферов немножко щеголял своей подчеркнутой опрятностью,

трезвостью, корректностью и ровным голосом при любых обстоятельствах.

"Вы что ж, надеетесь найти пулемет "кольта" в моих книгах, или

винчестер в письмах жены?!"-- взорвался наконец дед.

Анциферов невозмутимо дочитал очередное письмо, вложил его обратно в конверт и

взялся за следующее, и когда все решили, что отвечать он не собирается,