"Михаил Кураев. Жребий N 241" - читать интересную книгу автора

мне прибавилось неудобств: нужно выезжать в эти поселки для осмотра нижних

чинов. И вот послезавтра я поеду в один поселок (10 верст), а 1-го марта в

другой (20 верст). Купил я себе лошадку, или как здесь говорят-- коня,

для следования за полком верхом. Переходы придется делать верхом, когда

достигнем конечного пункта жел. дороги. За коня заплатил недорого-- 50 р.

По словам людей знающих и опытных, конек ничего себе, порядочный. На коня и

седло мне были выданы из полка деньги, 200 р. Труднее достать седло. Казачьего

положительно нельзя достать; есть тут седла Бурятские, да и тех нет в продаже.

Пока не знаю, как устроюсь с этим. Получил вестового (денщика) конного казака,

который прислуживает мне, ходит за моей лошадкой и за мною.

Становится скучноватенько жить здесь, скука эта испытывается всеми. Уж скорее

бы ехать дальше! Но когда поедем, никто не знает. Говорят, что в начале Марта

сядем на железную дорогу. Слух о том, что китайцы разрушили полотно жел.

дороги, не подтвердился; мы не едем дальше просто потому, что на Кит. ж.д. не

хватает вагонов, и она не успевает перевозить следующие войска. Думаю во всяком

случае, что когда ты получишь это письмо, нас здесь уже не будет. О войне мы

здесь знаем вероятно меньше, чем вы в Москве. Газеты приходят поздно;

телеграммы получаем только чисто служебные. А что происходит на театре

войны-- неизвестно. Конечно доходят и до нас вести о происходящем там, но

чисто случайными путями. В конце концов наше житье здесь сводится к одному:

сидим у моря и ждем погоды.

Как ты там поживаешь, моя ненаглядная деточка? Как бы хотелось увидеть тебя,

расцеловать!.. Твоя телеграмма порадовала меня тем, что ты здорова. Сегодня я

послал тебе вторую телеграмму. Прости, моя дорогая, что в первой телеграмме я

уплатил ответ только за 10 слов. Сегодня я был на почте, но сделал не совсем