"Юрий Куранов. Звучность леса (Сборник "Фантастика 75-76")" - читать интересную книгу автора

тронула замок и раскрыла его. Распахнула тяжелые двери, прошла первой.
Коснулась пальцами стены, под потолком зажглись большие свечи.
Здесь было тепло. Здесь пахло хорошим старым деревом, бумагой, фарфором
и какими-то сильными духами. Казалось, пахнет малиновым вином, легким
оттого, что коснулись его женские губы.
- А вдруг сюда придут? - спросил Андрей.
- Сюда никто не придет.
- Увидят свет и придут.
- Никто не увидит. А если и увидят, не пойдут. Побоятся. Кто в закрытом
доме может ходить при свечах?
Девушка подошла к застекленному шкафу, раскрыла его и вынула небольшой
флакон малинового цвета. Она вывернула стеклянную пробку и подала флакон
Андрею. Андрей поднес его к лицу и тихо засмеялся. Перед ним поплыли
открытые, слегка тронутые светом плечи. Плечи склонены и прячутся в черное
тяжелое платье. И голова женщины склонена, глаза смотрят невесело, губы
приоткрыты, готовые не то улыбнуться, не то засмеяться. Волосы гладко
уложены. Тонкая нитка поблескивает на шее. Плечи плывут и кружатся в
танце.
- Долго нельзя. - Девушка взяла флакон у Андрея. - Это просто старинные
духи.
Девушка присела на корточки, с нижней полки подняла высокий белесоватый
кувшин. Подала его Андрею.
- Это не кувшин. Это керосиновая лампа. Она светила той, кого Вульф
обозначает в своем дневнике "А.П.". А поэт написал ей стихи, которые
теперь поют и не могут надивиться их красоте. Правда, лампа семидесятых
годов. Но все же.
В руках лампа оказалась легкой и прохладной. По зеленоватому ее фарфору
распустились белые цветы, цвел шиповник. Над шиповником висели стрекозы и
бабочки. Девушка зажгла спичку к засветила лампу.
- Жаль, что нет стекла, - сказала она, - но это ничего.
Лампа не чадила. Цветы, стрекозы, бабочки засияли и подернулись
воздухом. Девушка прошла с лампой в угол чердака. Там из темноты выступило
с детства знакомое Андрею лицо.
- Это тоже фарфор, - сказала девушка. - Работа скульптора Трубецкого.
Он лепил и Льва Толстого, если помните.
Из глубины угла смотрело умное тревожное лицо. Взбитые высокие волосы,
пышные бакенбарды, напряженный лоб и глубокий взгляд. При свете лампы
можно было подумать, что портрет отлит не из фарфора, а из чистого и
плотного льда, внутри которого светит луна. И свет ее ровен, спокоен и
мудр.
Внизу, во входной двери, громко повернулся ключ. Девушка замерла. Ключ
повернулся еще раз, и звук его резко отдался в пустом доме. Послышались
шаги. Девушка задула огонь и лампу поставила на стол. Насторожилась. Шаги
спокойно приближались. Заскрипела лестница.
Человек поднялся по лестнице, прошел в раскрытую дверь. Остановился.
- Добрый день, - произнес человек широким красивым голосом.
Голос этот был Андрею уже знаком.
- Впрочем, не день, а ночь. - Человек прошелся по комнате.
- Ну что вы мне скажете?
Помолчал.