"Андрей Кураев. Кино: перезагрузка богословием " - читать интересную книгу автора

настороже, храни себя от идолов.
И вот там, где религиозная жизнь не сводится к исполнению обрядов и
ритуалов, всюду, где религиозная жизнь пробует осмыслить себя, там рождается
философия. Первая же идея новорожденной философии - это идея иерархии бытия.
Как говорится в "Аниматрице", человек выше машины потому, что он может
спать. А, значит, он знает, что есть состояние сновидения. Есть реальность
виртуальная и есть иное. А для машины нет иной реальности, кроме
виртуальной. И хотя сон не говорит правды о реальности, он открывает правду
о структуре человеческого разума (о том, что он может грезить).
Есть разные уровни бытия. Есть - бытие, а есть - быт. Есть - житие,
есть - жизнь. Есть - вечность, а есть - время, история, калейдоскоп событий.
Человек стоит на грани этих миров. Но порой он забывает о своей
пограничности и ощущает себя в тылу. Такого человека религиозный философ
начинает трясти и будить: "Не спи, проснись художник, не предавайся сну! Ты
Вечности заложник у времени в плену!" (Борис Пастернак).
Классический философский текст, в котором нетрудно узнать сюжет
"Матрицы" - это миф о пещере, познакомиться с которым можно в "Государстве"
Платона.
Некие люди пленены и скованы цепями в горной пещере. Они скованы так,
что сидят спиной к выходу. Только иногда люди видят перед собой на стене
игру лучей и теней от солнца или светильников. Они сидят в этой пещере с
детства. Они забыли, что существует огромный внешний мир и думают, что вот
эта игра теней - это единственная реальность. На деле же это - игра теней*.
Как потом, спустя столетия, скажет русский неоплатоник Владимир Соловьев:
"Милый друг, иль ты не видишь, что всё видимое нами только отзвук, только
тени от незримого очами".
______________
* "Представь, что люди находятся как бы в подземном жилище наподобие
пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них на
ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только
то, что у их прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за
этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит
далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога,
огражденная, представь, невысокой стеной, вроде той ширмы, за которой
фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол. За
этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна
поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ,
сделанные из камня и дерева. Такие узники целиком и полностью принимали бы
за истину тени проносимых мимо предметов. Когда же с кого-нибудь из них
снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть
вверх - в сторону света, ему будет мучительно выполнять все это, он не в
силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел
раньше. Тут нужна привычка, раз ему предстоит увидеть все то, что там,
наверху. Вспомнив свое прежнее жилище, тамошнюю премудрость и сотоварищей по
заключению, разве не сочтет он блаженством перемену своего положения и разве
не пожалеет он своих друзей? Обдумай еще и вот что: если бы такой человек
опять спустился туда и сел бы на то же самое место, разве не были бы его
глаза охвачены мраком при таком внезапном уходе от Солнца? А если ему снова
пришлось состязаться с этими вечными узниками, разбирая значение тех теней?
Пока его зрение не притупится и глаза не привыкнут - а на это потребовалось