"Сергей Куприянов. Маги нашего города " - читать интересную книгу автора

скачет, то аристократом таким барственным, то запанибрата - или запанидевку?
В общем, до баб охоч люто. Хмурит их как хочет, здесь, под окнами, и
мотоцикл держит, и машину запасную. А дома - видел - такой весь из себя
благостный, жене своей - тю-тю-тю. Жеребец. Хотя плевать, собственно.
Марина - железная баба, чистый кремень - зверей по клеткам рассовала.
- Ну, как там?
- Нормально. Ничего страшного.
Ох, вспомнить, из какого дерьма я ее вытаскивал, страшно становится.
Но - стоило того. Кремень, он и есть кремень. Холодный камень, но зато -
камень.
- Что скажешь?
Лев ходит по клетке, от одних прутьев к другим. Клыки скалит. Видно,
что недоволен.
- Разморозила слегка.
- А чего?
- Ну, тут с каким-то вывертом. Даже не пойму. Какая-то хрень.
Она насквозь городская. Словечками, ужимками, привычками. И, главное, в
душе стена. Как будто кто ее саму заморозил.
- Ладно, зверье не наше дело. А следок есть?
Глаза у нее прозрачные, словно пустая бутылка. Вот смотрит на тебя и
как будто через тебя. Ничего в них нет. Но уж когда улыбается, а больше того
смеется, они наливаются, как созревающая слива. Теплеют. Только случаев
таких - на пальцах одной руки перечесть. Что-то есть у нее, стоит, там, за
спиной. Либо горе какое, либо еще что. И - не открывается. Завтра... Нет, на
выходных. На выходных обязательно. Устроим сабантуйчик, и исподволь,
потихоньку. Надо, надо. Давно пора.
- Александр Петрович, я, честно говоря, в большом затруднении.
- Не узнаю тебя, - вздохнул. - Ну, говори, что там.
- Ну... - она замялась.
Что такое? Марина-кремень замялась? Испугалась? Что случилось?
- Объясни уж.
- Я не знаю, - сказала и спохватилась. Заспешила словами: - Подумать
надо. Посмотреть еще раз. Пока я тут с этими возилась, все мысли в сосиску.
Я вообще сегодня к парикмахеру собиралась. Договорилась уже. Кстати,
зарплату когда дадите? Я за квартиру уже второй месяц должна.
- Ну, завтра.
Стоп-стоп-стоп! Какая зарплата? На той неделе премия была. Хор-рошая,
кстати говоря, премия. У меня, конечно, не концерн, все сам да сам, но
ребяток своих я не обижаю, нет. И она это знает. Тогда чего ж она
вкручивает? И какой ей, к лядам, парикмахер, если на голове волос чуть ли не
меньше, чем у меня? Бобрик, ежик, как это называется? Сколько раз ей
говорил, чтоб не стриглась! Сила ж, сила уходит. Это еще про Самсона
написано! Уж Библию-то надо читать, или бабам этим городским хоть кол на
голове теши?
- Так, не понял. Объясни-ка. Для тупых.
Она вытянула из кармана сигареты и на полном серьезе настроилась
закурить. Охранник терминала, торчащий неподалеку, возмущенно качнулся, но я
его отсек одним шлепком.
- Здесь курить нельзя. Пошли на улицу. Я с тобой тоже посмолю.
И действительно, курить захотелось зверски. Вот только что не хотелось,