"Александр Куприн. Как я был актером" - читать интересную книгу автора

Он вдруг повернулся и, не говоря ни слова, поспешно побежал куда-то. Я
спрятал хлеб в карман и стал ждать. Сразу стало мне жутко и весело!
"Чудесно! - думал я. - Вот сейчас прибежит хозяин, соберутся Он вдруг
повернулся и, не говоря ни слова, поспешно побежал куда-то. Я спрятал хлеб в
карман и стал ждать. Сразу стало мне жутко и весело! "Чудесно! - думал я. -
Вот сейчас прибежит хозяин, соберутся лакеи, засвистят полицию... подымется
гам, ругань, свалка... О, как великолепно буду я бить эти самые тарелки и
судки об их головы. Я искусаю их до крови!"
Но вот, я вижу, мой лакей бежит ко мне... и...один. Немного запыхался.
Подходит ко мне боком, не глядя. Я тоже отворачиваюсь... И вдруг он из-под
фартука сует мне в руку большой кусок вчерашней холодной говядины, заботливо
посоленный, и умоляюще шепчет:
- Пожалуйста... прошу вас... кушайте.
Я грубо взял у "его мясо, пошел с ним за кулисы, выбрал местечко, где
было потемнее, и там, сидя между всяким бутафорским хламом, с жадностью
разрывал зубами мясо и сладко плакал.
Я потом часто, почти ежедневно, видел этого человека. Его звали
Сергеем. Когда не случалось никого из посетителей, он издали глядел на меня
ласковыми, преданными, просящими глазами. Но я не хотел портить ни себе, ни
ему первого теплого впечатления, хотя, - признаюсь, - и бывал иногда
голоден, как волк зимой.
Он был такой маленький, толстенький, лысенький, с черными тараканьими
усами и с добрыми глазами в виде узеньких лучистых полукругов. И всегда он
торопился, приседая на "одну ножку. Когда я получил, наконец, мои деньги и
моя театральная кабала осталась позадь, как сон, и вся эта сволочь лакала
мое шампанское и льстила мне, как я тосковал о тебе, мой дорогой, смешной,
трогательный Сергей! Я не посмел бы, конечно, предложить ему денег - разве
можно такую нежность и любовь человеческую расценивать на деньги? Мне просто
хотелось оставить ему что-нибудь на память... Какую-нибудь безделицу... Или
подарить что-нибудь его жене или ребятишкам - у него их была целая куча, и
иногда по утрам они прибегали к нему... суетливые и крикливые, как
воробьята.
Но за неделю до моего чудесного превращения Сергея уволили со службы, и
я даже знал за что. Ротмистру фон Брадке поднесли бифштекс, поджаренный не
по вкусу. Он закричал:
- Как подаешь, прохвост? Не знаешь, что я люблю с кровью?..
Сергей осмелился заметить, что это не его вина, а повара, и что он
сейчас пойдет переменить, и даже прибавил робко:
- Извините, сударь.
Это извинение совсем взбесило офицера. Он ударил Сергея по лицу горячим
бифштексом и, весь багровый, заорал:
- Что-о? Я тебе сударь? Я т-тебе сударь? Я тебе не сударь, а государю
моему штабс-ротмистр! Хозяин! Позвать сюда хозяина! Иван Лукьяныч, чтоб
сегодня же убрали этого идиота! Чтоб его и духу не было! Иначе моя нога в
вашем кабаке не будет!
Штабс-ротмистр фон Брадке широко кутил, и потому Сергея, рассчитали в
тот же день. Хозяин целый вечер успокаивал офицера. И я сам, выходя во время
антрактов в сад освежиться, долго еще слышал негодующий раскатистый голос,
шедший из беседки:
- Нет, каков мерзавец! Сударь! Если бы не дамы. я бы ему такого сударя