"Александр Иванович Куприн. Разные произведения (ПСС, том 4, 1958)" - читать интересную книгу автора

разных там Засельях, Замостьях, Заречьях, был расквартирован пехотный полк,
в центре города стоял драгунский. В городском сквере возвышался летний
театр. Вот и все.
Впрочем, надо еще прибавить, что и самый город с его думой и реальным
училищем, а также сквер, и театр, и мостовая на главной улице - все это
существует благодаря щедротам местного миллионера и сахарозаводчика
Харитоненко.
II
Как я попал туда - длинная история. Скажу вкратце. Я должен был
встретиться в этом городке с одним моим другом, с настоящим, царство ему
небесное, истинным другом, у которого, однако же, была жена, которая, по
обыкновению всех жен наших истин-
. ных друзей, терпеть меня не могла. И у него и у меня было по
нескольку тысяч, скопленных тяжелым трудом: он, видите ли, служил много лет
педагогом и в то же время страховым инспектором, а я целый год счастливо
играл в карты. Однажды мы с ним набрели на весьма выгодное предприятие с
южным барашком, и решили рискнуть. Я поехал вперед, он должен был приехать
двумя-тремя днями позже. Так как мое ротозейство было уже давно известно, то
.общие деньги хранились у него, хотя в разных пакетах, ибо мой друг был
человек аккуратности немецкой.
И вот начинается град несчастий. В Харькове на вокзале, пока я ел
холодную осетрину, соус провансаль, у меня вытащили из кармана бумажник.
Приезжаю в С. (это тот самый городишко, о котором идет речь) с той мелочью,
что была у меня в кошельке, и с тощим, но хорошим желто-красным английским
чемо-
'даиом. Останавливаюсь в гостинице - конечно Петербургской - и
начинаю посылать телеграмму за телеграммой. Гробовое молчание. Да, да,
именно гробовое, потому что в тот самый час, когда вор тащил мой бумажник-
представьте, какие шутки шутит судьба! --
116


в этот час мой друг и компаньон умер от паралича сердца, сидя на
извозчике. Все его вещи и деньги были опечатаны, и по каким-то дурацким
причинам эта волокита с судейскими чинами продолжалась полтора месяца. Знала
ли убитая горем вдова, или не знала о моих деньгах - мне неизвестно. Однако
телеграммы мои она все получила до одной, но молчала упорно, молчала из
мелочной, ревнивой и глупой женской мести. Впрочем, эти телеграммы сослужили
мне впоследствии большую пользу. Уже по снятии печатей совсем незнакомый мне
человек, присяжный поверенный, ведший дело о вводе в наследство, обратил
случайно на них внимание, пристыдил вдову и на свой страх перевел мне прямо
на театр пятьсот рублей. Да и то сказать - это были не телеграммы, а
трагические вопли моей души по двадцати и по тридцати слов.
П1
Итак, я сижу в Петербургской гостинице уже десятый день. Вопли души
совершенно истощили мое портмоне. Хозяин - мрачный, заспанный, лохматый
хохол с лицом убийцы - уже давно не верит ни одному моему слову. Я ему
показываю некоторые письма и бумаги, из которых он мог бы и т. д., но он
пренебрежительно отворачивает лицо и сопит. Под конец мне приносят обедать,
точно Ивану Александровичу Хлестакову: "Хозяин сказал, что это в последний