"Александр Куприн. Ю-ю" - читать интересную книгу автора

"Так что же мудреного в том, - думал я, - что она узнала Колин милый
голос и потянулась посмотреть: где же спрятан ее любимый дружок?"
Мне очень захотелось проверить мою догадку. В тот же вечер я написал
письмо в санаторию с подробным описанием кошкиного поведения и очень
просил Колю, чтобы в следующий раз, говоря со мной по телефону, он
непременно вспомнил и сказал в трубку все прежние ласковые слова, которые
он дома говорил Ю-юшке. А я поднесу контрольную слуховую трубку к
кошкиному уху.
Вскоре получил ответ. Коля очень тронут памятью Ю-ю и просит передать
ей поклон. Говорить со мною из санатории будет через два дня, а на третий
соберутся, уложатся и выедут домой.
И правда, на другой же день утром телефон сообщил мне, что со мной
сейчас будут говорить из санатории. Ю-ю стояла рядом на полу. Я взял ее к
себе на колени - иначе мне трудно было бы управляться с двумя трубками.
Зазвенел веселый, свежий Колин голосок в деревянном ободке. Какое
множество новых впечатлений и знакомств! Сколько домашних вопросов, просьб
и распоряжений! Я едва-едва успел вставить мою просьбу:
- Дорогой Коля, я сейчас приставлю Ю-юшке к уху телефонную трубку.
Готово! Говори же ей твои приятные слова.
- Какие слова? Я не знаю никаких слов, - скучно отозвался голосок.
- Коля, милый, Ю-ю тебя слушает. Скажи ей что-нибудь ласковое.
Поскорее.
- Да я не зна-аю. Я не по-омню. А ты мне купишь наружный домик для
птиц, как здесь у нас вешают за окна?
- Ну, Коленька, ну, золотой, ну, добрый мальчик, ты же обещал с Ю-ю
поговорить.
- Да я не знаю говорить по-кошкиному. Я не умею. Я забы-ыл.
В трубке вдруг что-то щелкнуло, крякнуло, и из нее раздался резкий
голос телефонистки:
- Нельзя говорить глупости. Повесьте трубку. Другие клиенты дожидаются.
Легкий стук, и телефонное шипение умолкло.
Так и не удался наш с Ю-ю опыт. А жаль. Очень интересно мне было
узнать, отзовется ли наша умная кошка или нет на знакомые ей ласковые
слова своим нежным "муррум".
Вот и все про Ю-ю.
Не так давно она умерла от старости, и теперь у нас живет кот-воркот,
бархатный живот. О нем, милая моя Ника, в другой раз.

1927