"Елена Купцова. Смерти нет " - читать интересную книгу автора

брюссельских кружев, которое когда-то обещала ей мать. Ни она, ни Марго даже
не вспомнили об этом. Большая общая беда вытеснила все милые сердцу приметы
нормальной жизни, не оставив даже ностальгических отголосков. Они не
обсуждали, что ей делать дальше, не мечтали, как бывало, не строили планов.
Париж, Италия, уроки вокала - все эти сногсшибательные проекты, вчера еще
казавшиеся такими реальными, были надежно похоронены в закоулках памяти.
Марго убрала медаль в бархатной коробочке в стол и вслед за матерью
пошла на курсы медсестер. Елизавета Петровна не возражала более. Раненые все
прибывали, госпитали были переполнены. Поговаривали, что даже дочери царя
ухаживали за ранеными.
Сабет уехала в Тифлис учиться в политехническом, звала с собой Марго,
но та категорически отказалась. Какая может быть учеба! Она с головой ушла в
новую работу. Марго сильно изменилась за этот год, повзрослела, обрела
новую, неуловимую женственность. Под белым платком медсестры, спадающим на
плечи и плотно заколотым под подбородком, чтобы ни один волосок не выбился
наружу, лицо ее светилось неизведанным доселе чувством, имя которому -
сострадание. Она ловко делала перевязки, выносила судно, читала раненым
книги, писала за них письма домой, пела, чтобы хоть как-то скрасить их
страдания, дежурила по ночам. Она постепенно становилась незаменимой, и это
новое чувство нужности и полезности придавало ей сил.
От Дро за весь этот год она получила всего два письма, но это не сильно
волновало ее. Почта работала из рук вон плохо, остальные вполне могли
затеряться. Первое, датированное январем, было ярким и бодрым, энергия в нем
била через край. Он писал ей об успешном продвижении своего полка и,
уверенный в скорой победе, строил радужные планы. А еще он писал, что каждую
ночь она является ему во сне, он слышит ее голос, целует руки и просыпается
счастливый, сжимая в руке подаренный ею кисет. Читая эти пламенные слова
любви и надежды, Марго сама подивилась своему спокойствию. Ничто не дрогнуло
в ней. Все, что произошло между ними, осталось в той, другой жизни и не
имело никакого отношения к тому, что происходило с ней сейчас. Она просто
порадовалась, что он жив, здоров и полон сил.
Мать застала ее за чтением этого письма, но со свойственным ей тактом
ничего не сказала и ни о чем не спросила. Марго сама показала ей письмо. Ей
не хотелось, чтобы между ними были какие-то недомолвки.
Она спокойно встретила потемневший, встревоженный взгляд матери, полный
вопросов, но ничего не сказала. Они молчали довольно долго. Наконец
Елизавета Петровна не выдержала.
- Ты любишь его? - спросила она чуть дрогнувшим голосом.
- Не знаю, - честно ответила Марго. - Не знаю.
- Но он пишет...
- Я читала.
- Он пишет о том, как ты провожала его. Это правда?
- Да, я была там. Просто не могла не сделать этого для него.
- Отправила солдата на фронт с прекрасными воспоминаниями?
- В этом есть что-то дурное?
- Но что будет, когда он вернется?
- Я подумаю об этом, когда он вернется. Елизавета Петровна стиснула
руки на коленях так сильно, что побелели костяшки пальцев.
- Ты сама не понимаешь, с каким огнем играешь. Нельзя давать надежду
такому мужчине, как Дро, не будучи уверенной в себе. Он этого не заслужил.