"Владимир Кунин. Воздухоплаватель " - читать интересную книгу автора

головокружения десять человек и раскланялся.
В одной из лож сидела вся семья Пташниковых - три брата, их мать и
дядя, управляющий делами семьи Пташниковых. Они первые восторженно захлопали
и всколыхнули цирк аплодисментами.
- От это да! От это я понимаю! От это человек!!! - на весь цирк
прокричал франтик в соломенном канотье и бешено зааплодировал.
Так как билета у него не было, он уютно примостился на ступеньках
бокового прохода, по домашнему повесив свою тросточку на какой-то цирковой
крюк, от которого к куполу шли тросы и растяжки.
- Боже мой! - кричал франтик. - Чтоб ему так же леталось, как жилось в
Одессе!
Ярославцев сверился со списком и объявил:
- Подношение и приветствия от моряков Одессы!
Из-за кулис вышли два матроса и один респектабельный господин. Матросы
несли в руках большое медное табло, на котором был укреплен серебряный якорь
полутораметровой величины. Господин нес "адрес".
- Спасибо, милые! Спасибо, дорогие... - сказал растроганно Заикин,
поднял обоих матросов и поцеловал в щеки.
- "Адрес" и подношение от амбалов одесского порта! - объявил
Ярославцев.
Вышли три громадных костистых грузчика. Один преподнес Заикину огромный
копченый окорок, другой - четвертную бутыль водки, а третий снял со своих
плеч и положил у ног Заикина "козу" - приспособление портовых грузчиков для
переноски больших тяжестей.
- Ванька, - громко сказал старый амбал, - "козу" носил?
- А как же? - счастливо и гордо улыбнулся Заикин. - Али тебе неведомо?!
- Ведомо. Но чтобы ты там, в Парижах, не забывал про то, откуда вышел,
артель тебе "козу" на память посылает. И харч на дорогу. Так что поезжай,
учись и прилетай.
Все трое низко поклонились Заикину и степенно, не стесняясь присутствия
полутора тысяч зрителей, направились к выходу.
Аплодисменты обрушились на цирк.
Поглядывая на арену, Пташниковы деловито переговаривались.
Ярославцев вскочил на барьер.
- Подношение и слово имеет херсонский землевладелец господин Харченко!
Из центрального прохода, прямо напротив артистического выхода,
выскочили два казачка и мигом откинули створки барьера, освобождая широкий
проход на арену. И замерли, каждый у своей створки.
А затем появился здоровенный, грузный херсонский помещик, которого
Заикин несколько дней тому назад выбросил через перила кафе ипподрома.
Помещик прихрамывал. Одна рука была на перевязи, ухо забинтовано.
Куприн, Пильский и Саша Диабели сразу же узнали помещика и расхохотались.
Помещик повернул голову на хохот и серьезно, без тени улыбки, поклонился им.
Один Заикин был серьезен.
Помещик с трудом взгромоздился на барьер и сказал на весь цирк пропитым
басом:
- Прошу у господина Заикина и его друзей, - помещик снова поклонился в
сторону Куприна, - прощения за причиненное им некоторое беспокойство
несколько дней тому назад на ипподроме. А также, в знак примирения, прошу
господина Заикина принять от меня дар. Чем богаты, тем и рады.