"Владимир Кунин. Интеркыся: дорога к звездам (кошачий авантюрный роман) " - читать интересную книгу автора

бедным и мертвым или остаться живым и богатым...
А еще Бармен открытым текстом сказал, что это его последнее дело - он
собирается на покой и рисковать провалом операции не имеет никакого права. В
этом деле завязаны такие люди, что Лысый может умереть от испуга, если
Бармен назовет хоть одну фамилию! Хотя в средствах массовой информации
встречает эти имена чуть ли не каждый день. Вот такие пироги, добавил
Бармен.
Тем более что это он запродал моего Водилу на ту винно-водочную фирму.
Он рассчитал всю операцию. Он придумал способ транспортировки - взять пачку
десятимиллиметровой фанеры в пятьдесят листов и в сорока шести вырезать круг
диаметром в один метр. И образовавшееся пространство забить пачками кокаина,
прикрыв сверху и снизу двумя листами фанеры с каждой стороны. А уже потом
запечатать эту пачку - полтора метра на полтора - в плотный полиэтилен.
Это он на всякий случай купил ту смену русской таможни, которая
отправляла судно в этот рейс. Это его немецкие партнеры постараются всеми
силами смягчить внимание германской таможни, несмотря на все новые веяния...
Это его последнее дело, и он должен выиграть его любой ценой!
- Судя по тому, как Мой был откровенен, я понял, что Лысому никогда не
остаться живым и богатым, - мудро заметил Рудик. - Как только его функции
закончатся - он сразу же станет бедным и мертвым.
Ну вот я и получил недостающие звенья в этой цепи... Я только с
Барменом пролопушил. Но наверное, он был слишком умный для меня.
Я внимательно слушал толстого Рудольфа, а внутри, где-то между ушей,
все время билась одна и та же мыслишка, почему-то раньше не возникавшая:
какого черта я с самого начала посчитал, что обязан ехать с Водилой на целый
месяц в Германию, к какому-то там Сименсу? Почему мне не пришло в голову
слинять с этого грузовика сразу же по приходе корабля в Киль и спокойненько
остаться на судне, точно зная, что через три дня я снова вернусь в
Петербург, улягусь в собственное кресло и буду безмятежно подремывать,
ожидая возвращения Шуры из редакции...
Естественно, это не ускользнуло от Рудольфа. Вероятно, слишком сильно
меня захватила эта запоздалая идейка.
- Послушай, Мартын, - задумчиво сказал Рудик, старательно отводя глаза
в сторону. - А почему бы тебе не остаться на судне? Ведь через трое суток мы
снова будем в Питере, и ты вернешься к своему Шуре. А, Мартын? Ну почему МЫ
должны участвовать в ИХ делах?!
- О чем он еще говорил? - спросил я.
- Кто?
- Твой.
- А... Еще он сказал, что все это должно произойти там, где вы
остановитесь на ночлег. Да, и еще он сказал Лысому, что тот может спокойно
ликвидировать Твоего Водилу. В России его никто искать не станет минимум
месяц. Все будут думать, что он в Германии работает на Сименса. А потом
будет пущен слух, что он вообще остался за бугром. Пусть, дескать, ищут...
"Значит, это произойдет в Нюрнберге..." - подумал я.
- Оставайся, Мартын. Не глупи, - настойчиво повторил Рудик. - Вернемся
домой, на Васильевский, я с тобой вместе с судна уйду. Проживу как-нибудь...
Значит, это произойдет в Нюрнберге. И он там будет совершенно один...
Я вспомнил свой недавний сон: окровавленного Водилу, плачущего Шуру за
рулем грузовика... Его крик: "....бездарность!.. Он же тебя кормил!.. Он же