"Владимир Кунин. Интеркыся: дорога к звездам (кошачий авантюрный роман) " - читать интересную книгу автора

самим собой, - очень красиво пел басом.
- Фарца - каких свет не видел! - тихо сказал мне про него Водила. - Но
голос... Отпад!
После Типа в, белом танцевали шесть девушек в сверкающих платьицах.
Одной из шести была наша Манька-Диана!..
- Видал? - шепнул мне Водила. - Многостаночница!.. И в судомойке
вламывает, и шоферню обслуживает, и пляшет - зашибись! Во, молодец девка...
Не, счас только так и надо! Иначе - пропадешь. Вон те, две крайние -
настоящие балетные, я их в прошлый рейс обеих поимел, так наша Дианочка - ну
ничуть нe хуже!.. Скажи, Кыся?..
И я почувствовал, что, несмотря на Манькину коечную неумелость, моему
Водиле она все-таки, как сказал бы Шура Плоткин, "классово-социально" ближе,
чем эти профессиональные балерины. Хотя Водила их тоже "поимел", по его
выражению.
На этом концерт кончился, и мы с Водилой пошли в наш ночной бар.
Народу в баре - масса! Как на антисемитском митинге у Казанского
собора.
Мы с Шурой случайно оказались там. Он возил меня к ветеринарному врачу
после одной драки, когда четыре посторонних Кота хотели оккупировать наш
пустырь. Естественно, я их разметал и троим изрядно начистил рыло. А
четвертого, самого гнусного, который располосовал мне всю морду и прокусил
заднюю лапу, я, честно говоря, придушил насовсем. Но Шура, слава Богу, об
этом так и не узнал. Он категорически против подобного радикализма!... Как
мы тогда с этого митинга живыми ушли - ума не приложу.
Держа меня на руках - еще не отошедшего от наркоза, с только что
зашитой мордой и перевязанной задней лапой, - Мой Шура тут же рванулся к
микрофону, чтобы заявить свою ненависть и презрение ко всем фашиствующим
антисемитам, к любому национализму и ко всем собравшимся на этот митинг в
частности.
Что тут началось!.. Почему нас там не прикончили - одному Богу
известно.. Даже меня раз сто "жидом" обозвали!
Ладно, черт с ними. Не о них речь. Так вот, в этом баре пьяных было не
меньше, чем на том митинге. Все столики заняты, ни одной свободной высокой
табуретки у стойки бара... Шум, гам, музыка, крики!
В одном углу - разборки на разных языках с одинаковыми жлобскими
интонациями; в другом - баварцы поют хором, стучат кружками с пивом по
столам, в третьем - счастливо визжит наша черненькая Сузи, как говорит Шура
Плоткин, "в жопу пьяная"; из четвертого угла - истерический заливистый
собачий лай...
Мамочка родная!.. Да ведь это Дженни! Учуяла меня, лапочка, и
надрывается....
Я голову из сумки высунул, она как увидела меня, так и совсем зашлась.
Рвется с рук своей Хозяйки ко мне, та ей что-то тихо выговаривает, а
напротив них сидит Человек с удивительно несимпатичным лицом, видимо, ее
Хозяин и так злобно говорит, видимо, жене, по-немецки:
- Отнеси немедленно эту тварь в машину. Сама можешь не возвращаться.
Права была Дженни - Хам с большой буквы. Жена его встала, глаза полные
слез, поцеловала Дженни в головку и унесла ее из бара.
Бармен как увидел нас, так сразу же мигнул двум здоровым молодым парням
и глазами показал на крайний табурет у стойки. Там восседал уже хорошо