"Владимир Кунин. Интеркыся: дорога к звездам (кошачий авантюрный роман) " - читать интересную книгу автора

ниточка укрепится новыми волокнами и превратится в некое подобие постоянной
двусторонней связи.
Естественно, что такого соития душ, вкусов и пристрастий, такого
единого понимания Людей и Событий, какое было у нас с Шурой Плоткиным, когда
двадцать четыре часа в сутки у нас мог идти ДИАЛОГ НА РАВНЫХ, тут мне,
конечно, не добиться. Да это, наверное, и не нужно. Ибо такое, как с Шурой,
бывает только однажды в жизни, и любая попытка вторично воссоздать нечто
подобное всегда обречена на неудачу.
Я повторяю: Водила мне крайне симпатичен! Я обнаружил в нем качества
чрезвычайно нам с Шурой близкие: прекрасную половую мощь, незатухающие
сексуальные желания, какую-то трогательную застенчивость и подлинную широту
нормально воспитанного русского Человека.
Однако при всем при этом уже своей Котовой интуицией я понимал, что
Водила - жесткий, решительный и достаточно мужественный господин...
Но Шура есть Шура, и мне не хотелось бы даже никого с ним сравнивать.
Лишь бы у нас с Водилой хватило времени на укрепление той ниточки,
которую мне с таким трудом только что удалось создать. Что-то мне
подсказывало, что времени у нас с ним все-таки маловато.
Поэтому я попытался слегка и очень осторожно потянуть за эту ниточку. Я
снова заглянул Водиле в глаза, тронул, его лапой и мысленно спросил: "Как ты
думаешь, Водила, нам еще долго плыть по морю?"
И ниточка не оборвалась! Водила погладил меня по голове и рассмеялся:
- Все, Кыся! Сегодня все блядки побоку. Вечерком сходим в бар - я пивка
шлепну, ты попрощаешься с Рудольфом, а завтра в шесть тридцать утра
швартуемся в Киле. Так что, Кыся, приготовься к дальней дороге. Ночевать
будем только в Нюрнберге. Нам, груженым, это весь день топать. Зато
послезавтра проснемся, позавтракаем - и по холодку в Мюнхен. Это всего
полтораста верст. Два часа - и мы тама! Весь день впереди...
Он ни словом не вспомнил ни про таможню, ни про спецсобачек. Так был
уверен в себе.
Завтра, если нам удастся доехать до этого Нюрнберга, я ему по дороге
кое-что втолкую. Отвлекающих факторов, в виде черненьких и беленьких
поблядушек, не будет. Водила сосредоточится только на своем грузовике и на
мне, и я думаю, что успею предупредить его о том, ЧТО он везет, кроме
фанеры.

***

Последний день в этом огромном плавучем автостойбище я провел
достаточно тоскливо. Водила принес мне после своего обеда опять какое-то
гигантское количество жратвы и абсолютно свежие сливки. Жрать совершенно не
хотелось. Я все никак не мог отойти от утреннего эксперимента. Чтобы не
показаться неблагодарным, я все таки чего-то там пожевал, а в основном
прихлебывал сливки. Все думал, как бы мне, не очень сильно нагружая мозг
Водилы, осторожно спросить, есть ли у него в Петербурге семья, дети... Ну,
что-нибудь примитивное. Не потому, что мне это было так уж интересно, а
просто хотелось проверить - не развязался ли тот самый телепатический
узелок, который связывал нас уже несколько часов.
Я еще только придумывал упрощенную форму вопроса, как Водила почесал
мне за ухом и сам сказал: