"Владимир Кунин. Очень длинная неделя" - читать интересную книгу автора

таких телеграмм!.. Мы снимаем лучший номер с программы, и мы не спрашиваем,
заверен факт или не заверен!.. Что вам нужно заверять, что, я вас
спрашиваю?!..
... Карцев не любил Веру. Он разошелся с ней года три тому назад и с
удовольствием рассказывал о прекрасных отношениях со своей бывшей женой. Это
заметно выделяло его из общего числа разведенных, которые кляли своих жен и
выставляли напоказ свое холостячество, возвращенное, наверное, дорогой
ценой.
А отношения были действительно хорошие. И Карцев и Вера словно
освободились из длительного безрадостного заключения и теперь были
по-хорошему благодарны друг другу. Они наперебой заботились о Мишке, который
то несколько месяцев ездил по циркам с Карцевым, то отдыхал с Верой где-то
на юге. Мишку это чрезвычайно устраивало. И только одного Мишка никак не мог
уразуметь: когда же они опять станут жить все вместе - папа, мама и он,
Мишка? Мишке было шесть лет.
Боже мой, что же теперь делать?.. Как же это все произошло? Что же там
такое случилось?.. А может быть, ошибка?.. Может быть, все это ошибка?.. И
Карцев вдруг с холодным отвращением понял, что он никакой ошибки не хочет.
Фу черт! Какая дрянь в голову лезете.. Надо же!..
- Полет состоит из взлета и посадки, - сказала бортпроводница. - И
продлится всего пятьдесят минут. Поэтому просим вас воздержаться от курения
до прибытия в аэропорт назначения.
Курения - назначения... Аэропорт - аэроторт... Нет, напрасно их назвали
бортпроводницами. "Стюардессы" лучше. "Бортпроводница" - это что-то наглухо
застегнутое. Хорошие у нее ноги, у этой бывшей стюардессы, ныне
бортпроводницы... У Веры очень хорошие ноги. Длинные, красивые ноги у
Веры...
- Конфетку не хотите?
- Нет. Спасибо.
На шее у бортпроводницы висела тоненькая золотая цепочка. Крестик там,
что ли?
- Это чей экипаж? - спросил Карцев. - Аэропорта отправления или
аэропорта назначения?
- Назначения, - улыбнулась бортпроводница. - Возьмите конфетку.
- Спасибо. Не хочу.
Не хочу ни о чем думать! Ничего не хочу...
Десять лет тому назад Карцев стоял на балконе бассейна и тоскливо
смотрел в дрожащий зеленоватый кафель дна. Над кафелем то и дело проплывали
разноцветные шапочки, оставляя за собой трехсекундный белый бурун вспененной
воды. Это мешало Карцеву созерцать тихую дрожь зеленого кафеля, и Карцев
лениво злился. Он уже давно ждал Юрку Самохина, тренера по прыжкам в воду.
Карцев еще тогда в цирке не работал. Он уже был мастером спорта по
акробатике и учился на последнем курсе института физкультуры. И когда
наконец подошел Юрка, Карцев обернулся к нему и сказал:
- Ну ты даешь, кореш... Сколько можно? Час, два, но не три ведь...
Всему есть предел.
Юрка стал оправдываться, говоря, что старший тренер, такая собака,
требует отчетность, документацию, списки разрядников и сам не знает, чего
хочет... Например, только сейчас говорил сорок минут про то, как методически
правильно строить секционные занятия, будто, кроме него, никто ничего не