"Владимир Кунин. Коммунальная квартира" - читать интересную книгу автора А Елена Ивановна взяла и выключила свой свет в коридоре. Мама сказала:
- Ах да!.. Простите!.. - И включила наш свет. Елена Ивановна - ответственный съемщик, и она один раз в кухне на собрании жильцов нашей квартиры сказала, что если в коридоре находятся два человека одной семьи, то и свет должен ихний гореть. Тут в коридоре стало совсем светло, потому что у нас с мамой лампочки очень яркие, и мама опять повернулась к Елене Ивановне: - Что он еще натворил?.. "Еще"! Как будто я всю ночь не спал и только и делал, что творил!.. Как будто она не видит, что я только что проснулся и вообще стою в одних трусах! Как будто она не знает, куда я бежал!.. Как только мама начинает говорить обо мне таким тоном, я ее сразу же перестаю любить. Ну просто кошмар, как перестаю! Она иногда еще с Анастасией Кондратьевной так говорит, с нашим классным руководителем. Будто она заранее согласна, что во всем виноват только я. В такие минуты я готов ее обвинить в предательстве! Мне после этого ничего не хочется. Ни "доброе утро" никому говорить, ни завтракать... Ничего. Хочется уйти куда-нибудь, убежать, поступить в интернат с английским языком, окончить его и уехать послом в Африку, в джунгли, переводить неграм все, что они там не понимают... Интересно, что бы тогда мама говорила! - Так что он еще натворил? - повторила мама. - Ничего, ровным счетом ничего, - сказала Елена Ивановна и почему-то поклонилась маме. - Если не считать, что одиннадцатилетний мальчик ругается, как ломовой извозчик, то тогда ровным счетом ничего... - Что ты сказал Елене Ивановне? - плохим голосом спросила меня мама. Елена Ивановна еще раз поклонилась маме и сказала: - Пожалуйста!.. - Как ты смеешь так разговаривать со взрослыми?! - крикнула мама. - Отвечай сейчас же! Я, конечно, промолчал. Когда взрослые кричат: "Как ты смеешь?..", или "Как у тебя язык повернулся?..", или "Как тебе не стыдно?..", то это вовсе не значит, что им нужно, чтобы я подробно объяснил, как я смел, или как у меня язык повернулся, или как мне стыдно. Вот как раз в этот момент им очень нужно, чтобы я молчал, а они могли бы кричать дальше. - Марш немедленно в ванную! - крикнула мама. - Я еще с тобой поговорю!.. Мама хлопнула дверью нашей комнаты, а Елена Ивановна запела: "Мы пригласили тишину на наш прощальный ужин" - и пошла в кухню. Она всегда пела с утра про ужин. Я поплелся в ванную, так и не узнав, что это был за "Багаж срочной отправки". Мне ничего не хотелось. Ничего. Я даже не знал, кого я сейчас больше ненавижу - Елену Ивановну или маму. Елену Ивановну я ненавидел всегда, постоянно и очень ровно. А маму редко. Вот в такие минуты. Но очень сильно. И мне всегда было жалко ее. Ну почему, почему мама должна кричать на меня только для того, чтобы показать Елене Ивановне, что она с ней согласна? Почему мама не может кричать на Елену Ивановну? Я где-то читал, что тигрица за своих тигрят на слона бросается! Вот это мать! А моя, наверное, никогда так тигрицей и не станет... И потом, зачем вся эта самодеятельность?! |
|
|