"Владимир Кунин. Кыся" - читать интересную книгу автора

заглянуть ему в мордочку -- а вдруг, это мой? А вдруг, он произошел от
меня?! Вот ведь чудо-то какое!
В такие моменты мне всегда хочется накормить его, защитить от Собак, от
Котов-идиотов, от больших и злобных Крыс, от всего на свете...
Одного такого бесприютного я даже как-то привел к нам домой. На что Шура
Плоткин торжественно сказал:
-- Ах, Мартын, дорогой мой друг! Хоть ты и половой бандит и сексуальный маньяк,
хоть ты и разбойник и ебарь без зазрения совести, но сердце у тебя мягкое,
интеллигентное, я бы сказал... Существо, ощущающее комплекс вины за содеянное,
уже благородное существо!
И подарил этого замухрышку одной своей московской знакомой. Как-то он там
теперь в Москве поживает? Вырос, небось, засранец...

Вот почему я показал Бродяге на забившегося в угол клетки насмерть
перепуганного Котенка и решительно заявил:
-- Но этого пацана мы все-таки вытащим! Сколько у нас времени?
-- До сигнала или до приезда?-- деловито спросил Бродяга.
-- До сигнала.
-- Около пяти минут.
-- Порядок. Подгони пацана поближе к дверце клетки, а я пока дотрахаю эту рыжую
падлу! Не пропадать же добру...
Я прыгнул сзади на верещавшую рыжую Кошку, жестко прихватил ее зубами за
загривок, примял к полу клетки задними лапами, и на глазах полутора десятков
уже обреченных Котов и Кошек и нескольких Собачек, я стал драть ее, как
сидорову козу!
Нежности, обычно сопровождающей этот акт, не было и в помине. Ненависть к этой
"подсадной утке", к этой предательнице вдруг сублимировалась в
такое жестокое и могучее желание, что я готов был проткнуть ее насквозь и
разорвать на куски. Я знал, что причиняю ей сильную боль своими зубами и
когтями задних лап, но это знание еще больше усиливало мое наслаждение -- и на
миг у меня в мозгу промелькнуло, что подобного со мной никогда не бывало! Уж не
сбрендил ли я на секспочве?!
Теперь рыжая не орала, а только хрипела, прижатая к полу. На долю секунды я
вдруг увидел ухмыляющегося Бродягу, потрясенную Старуху-Кошку, насмерть
перепуганного Котенка, с отвалившейся от удивления челюстью и...
...в момент пика моих трудов, в пароксизме страсти, я еще сильней сжал зубы у
нее на затылке и услышал, как она тихонько взвизгнула подо мной...
Когда же я кончил и, как ни в чем не бывало, слез с нее -- она так и не смогла
встать на лапы. Со всклокоченной шерстью, с безумными глазами, негромко
постанывая, она, словно раздавленная, поползла на брюхе в угол клетки. На
мгновение сердце мое кувыркнулось от жалости, но я тут же вспомнил про
пятнадцать замученных Котов, погибших из-за нее в лаборатории института, и моя
слабость уступила место гадливому презрению. Я должен был быть у нее
шестнадцатым...

Неожиданно мы почувствовали, что наш автомобиль стал притормаживать.
Я тут же подскочил к дверце клетки и вопросительно посмотрел на Бродягу.
Неужели мы уже подъехали к институту, к этому Кошачьему лобному месту?! Неужто
Бродягу так подвела знаменитая наша интуиция? А может быть, от постоянного
многолетнего недоедания он утратил ощущение Времени, Предвидения, и все те