"Владимир Кунин. Кыся" - читать интересную книгу автора

-- А может, она тут и не при чем... Да, Кыся? Может, я сам эту зажигалку где-то
обронил. А то так очень даже легко возвести на человека напраслину. Ладно, черт
с ней, с этой зажигалкой. Да, Кыся? Ты на меня не сердишься, что я ее потерял?

Наконец-то!!! У меня -- как гора с плеч.
И тут наваливается такая расслабуха, что хоть ложись и помирай. Я вдруг
почувствовал себя таким вымотанным, таким опустошенным -- сердце частит,
перебои, лапы дрожат, хвост висит тряпкой... Нет сил ничего даже одобряющего
муркнуть моему Водиле. Хотя в таких случаях поощрение должно последовать
незамедлительно. Чего Шура никогда не забывал делать!
Надо заметить, что и Водила выглядел не лучше. Он буквально на глазах постарел.
Резко обозначились морщины, глаза запали, рот безвольно открыт, дыхание
неровное, огромные лапища мелко трясутся. Вид, прямо скажем, довольно жалкий.
Что ни говори, а Первый Телепатический Контакт -- дико тяжелая штука. Как для
одной стороны, так и для другой. Тем не менее, я был безмерно счастлив: впервые
Водила понял меня так, как этого хотел я.
Хорошо, что Первый Контакт с Водилой мне удалось установить на примере
достаточно примитивной ситуации. Если бы я ему сразу попытался внушить все
знания, которыми я сейчас обладаю -- кокаин в фанере, доллары и вранье Лысого,
его участие в погрузке кокаина в машину Водилы, мои подозрения, почему Водилу
продали вместе с машиной на целый месяц к этому Сименсу, и так далее, -- мы
просто оба сдохли бы от перенапряжения!
Теперь я должен беречь, холить и лелеять эту тоненькую ниточку связи. Не
перегружать ее излишней и усложненной информацией. Ждать, когда эта ниточка
укрепится новыми волокнами и превратится в некое подобие постоянной
двухсторонней связи.
Естественно, что такого соития душ, вкусов и пристрастий, такого единого
понимания Людей и Событий, какое было у нас с Шурой Плоткиным, когда двадцать
четыре часа в сутки у нас мог идти ДИАЛОГ НА РАВНЫХ, тут мне, конечно, не
добиться. Да это, наверное, и не нужно. Ибо такое, как с Шурой, бывает только
однажды в жизни, и любая попытка вторично воссоздать нечто подобное всегда
обречена на неудачу.
Я повторяю: Водила мне крайне симпатичен! Я обнаружил в нем качества
чрезвычайно нам с Шурой близкие -- прекрасную половую мощь, незатухающие
сексуальные желания, какую-то трогательную застенчивость и подлинную широту
нормально воспитанного русского Человека.
Однако, при всем при этом, уже своей Котовой интуицией, я понимал, что Водила
-- жесткий, решительный и достаточно мужественный господин.
Но Шура есть Шура, и мне не хотелось бы даже никого с ним сравнивать.
Лишь бы у нас с Водилой хватило времени на укрепление той ниточки, которую с
таким трудом мне только что удалось создать. Что-то мне подсказывало, что
времени у нас с ним все-таки маловато.
Поэтому я попытался слегка и очень осторожно потянуть за эту ниточку. Я снова
заглянул Водиле в глаза, тронул его лапой и мысленно спросил:
"Как ты думаешь, Водила, нам еще долго плыть по морю?"
И ниточка не оборвалась! Водила погладил меня по голове и рассмеялся:
-- Все, Кыся! Сегодня все блядки по боку. Вечерком сходим в бар -- я пивка
шлепну, ты попрощаешься с Рудольфом, а завтра в шесть тридцать утра швартуемся
в Киле. Так что, Кыся, приготовься к дальней дороге. Ночевать будем только в
Нюренберге. Нам, груженым, это весь день топать. Зато послезавтра проснемся,