"Г.Ф.Кунгуров. Албазинская крепость." - читать интересную книгу автора

Даурской. Послушал Бояркина, вздохнул:
- Негожий поход, посрамление. Нешто иноземцы двужильные, в боях не
ломятся?
Бояркин оживился:
- Телесами мелки, боем лучным владеют, к огневому трусливы...
Ярофей позвал Минина, втроем сидели долго: думали, куда держать путь.
Минин горячился:
- Путь один - пробиться в Дауры.
Бояркин отговаривал: и рать мала и запасы скудны.
Ярофей достал чертеж - потертый, рваный. В грамоте атаманы были
неискусны, потому в сотый раз него заглядывали - и все без толку.
Разбудили попа Гаврилу, единственного грамотея. Поп Гаврила толковал
этот чертеж многажды, и каждый раз по-иному.
Однако Ярофей понял по-своему:
- Неладно, атаманы, плывем!.. Смекаю так: заходить Олекмой в середину
Даурского царства неподручно. Побьют.
- Иных путей не вижу, - ответил Минин.
- Надобно ударить даурцев с Амура-реки! - убеждал Ярофей.
- Путь к Амуру-реке неведом, - усомнился Бояркин.
Замолчали. Вновь спорили горячо. Уходила ночь, посерело небо, туманы
сникли к реке. Олекма ощетинилась предутренней рябью. Атаманы разошлись
сумрачные.
Ярофей прилег на лежанку. Неотступно мучило одно: как пройти к
Амуру-реке, как обойти даурцев? Ярофей лежал на спине, устремив глаза в
закоптелый бревенчатый потолок. Вставало перед ним заветное, распаляло
кровь, сжимало сладостно сердце. Казалось: вот стоит он, Ярофей, на холме,
а под ним течет Амур-река - черна, многоводна, величава. Вокруг нее без
конца и без края привольные земли, и тонут те земли в синеве лесов, в
зелени лугов: и все-то украшено и все-то убрано в цветы яркой красоты. А
земли жирны, не паханы, тайга не хожена, травы не топтаны, зверь и птица
не тронуты.
Ярофей засыпает, и мерещится ему: в белом небе парит сизый беркут, и
с ним говорит Ярофей: "Эй, птица вольна, с высоты небес видны тебе все
дали, все пути земные?.. Да?"
Беркут взвивается ввысь, теряется.
И слышит Ярофей голос знакомый, жалостливый, душевный: поет Марфа. И
к песне той слетаются все певчие птицы и тоже заливаются, щебечут,
свистят, рассыпают трели.
Он тихо поднимается с лежанки и вновь слышит голос:
- Что ты, Ярофеюшка?! Полуношник... Спи!..
Степанида, обвив шею, укладывает его на лежанку, шепчет молитву.
Ярофей срывается, тяжело ступает. Скрипят половицы.
- Темень меня обуяла, Степанида, слепой я, кроту подобен!
- Что ты? - вскакивает Степанида. - Очнись!..
- С путей сбился, дорог не вижу... То как?
Степанида говорит:
- Надобно тунгусов, Ярофеюшка, поспрошать...
Ярофей задумывается.
Пути знают эвенки: известны им все реки, волоки, горные переходы. В
аманатах - заложниках - держал Ярофей двух князей: одного отпустил: а