"Г.Ф.Кунгуров. Албазинская крепость." - читать интересную книгу автора

Степанида вспыхнула, лицо ее обожгла обида и стыд, она забилась в
шкуры. Марфа, видя свирепость князя, невнятно уговаривала:
- Корись, Степанида, корись!..
Степанида задыхалась в вонючих шкурах, будто стиснула ей горло желтая
пасть, зубастая, горячая. В ушах стучало, мутилось в голове. И тут же
среди тяжкой темноты чудилось: вырастала рожь сплошная, колосистая...
Горит она на солнце, колышется, и видит Степанида: не рожь это колосится,
нет, а Ярофеевы кудри светлые...
Степанида едва подняла голову, выглянула из-под шкур. Сквозь серую
пелену увидела князя. Стоял он возле дымного костра, губы у него
вздрагивали, багровыми пятнами опалены скулы, складки на лбу поднялись:
непокорная женщина в чуме то же, что и бешеный олень в стаде. Бешеного
оленя надо задушить, мясо скормить бездомным собакам. Непокорную жену надо
убить, и кровь ее сделает ручным и ласковым даже свирепого барса.
Князь, словно сучковатое, колючее дерево, ощетинился, замахал
высохшими руками, ударил Марфу, отбросил в сторону. Оставляя грязные
следы, шагнул по шкурам к Степаниде. Степанида сжалась в комок, и, когда
князь нагнулся к ней, вцепилась в горло, с силой оттолкнула. Князь неловко
повалился, ногой толкнул котел, расплескал варево, залил огонь в очаге. В
чуме повисла темень, едучий дым и копоть застилали глаза. Жены князя
визжали. Адага торопливо выбила искру, зажгла запасливо хранимую бересту.
В чуме мелькнул свет. Князь, сверкая белками глаз, выхватил из-за пояса
нож. Жены сбились в кучу. Марфа и Степанида гребли в охапку шкуры, чтоб
защититься ими.
Полог чума распахнулся, и взъерошенный, по-волчьи злой князь узнал в
вошедшем нежданного гостя. Стоял храбрый князь эвенкийского рода Черной
птицы - Чапчагир.
- Хой! Что делает славный Мамтагир? Не обламывает ли он рога
непокорному оленю? Не поучает ли он непослушную жену?
- Непослушного оленя можно объездить, непокорную жену лучше убить!..
Адага развела жаркий костер, сучья корчились, трещали, пламя взлетало
рыжими клочьями, огневые сполохи осветили чум.
Степанида и Марфа прильнули друг к другу, перепуганно озирались. У
костра торопливо хозяйничала Адага: налила котел, подбросила сучьев в
огонь, шестом сбросила лишний полог с дымоходной дыры чума. В чуме стало
светло и жарко. Хорошо видно и гостя и хозяина.
Гость молод, широкоскул, белолиц. Ровные, будто тканые брови
сходились у переносья, из-под них через узкие прорези светились
зеленоватые глазки. Когда гость смеялся, ноздри его плоского носа
раздувались, как у распаленного оленя, вздрагивала верхняя губа, обнажая
мелкие лисьи зубы. Смеялся он задорно, звонким певучим голосом. Мягко
вскидывая руку, разглаживал смольно-черные усики. Одет гость в лисью
парку, подбитую по рукавам и вороту отборным соболем, штаны из мягкой
ровдуги [ровдуга - оленья или козья шкура, выделанная замшей] и высокие
лосиные унты, шитые узором. Из-под шапки-малахая выбивалась тугая косичка,
искусно перевитая кожаной тесемкой. Гость заметно гордился своим
нагрудником, заботливо собранным из кусочков дорогих мехов, бисера и
цветной ровдуги. Сбоку висели хвосты соболей, лисиц, белок, на пояске -
охотничий нож, тут же зубы кабана, волка, рыси, лося. Чапчагир опирался на
загнутый круто лук, за плечами висел колчан, туго набитый стрелами.