"Геомар Георгиевич Куликов. Спокойствие не восстановлено (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

власти, на опыте убедившись, что ничего хорошего встреча с ней не сулит.
Обыкновенно квартальный обходил лавки, магазины перед праздниками, собирая
дань, чем бог пошлет: где балыком, где бутылкой мадеры, где головкой сыра,
а где и серебряной полтиной. Подарки делались добровольно, с почтением, а
брались будто нехотя, так уж, чтобы уважить дающего. Но избави господь,
кому-нибудь не то чтобы не дать, а презентовать меньше, чем следовало или
ожидалось. Тут берегись, беда! И лавку могут закрыть - грязно, мол,
содержится. И в полицейскую часть под розги угодить проще простого.
Визит же блюстителя порядка в будний день приводил всякого
московского жителя малого ранга в трепет и панику.
Именно в такое состояние поверг Яковлевых внезапный приход
квартального. И старые и малые ломали голову: что сей сон значит? И к
чему, к каким неприятностям следует готовиться?
Дед было захлопотал:
- Не угодно ли рюмочку, ваше благородие? К вечеру холодает, погреться
не грех. Дозвольте столик накрыть...
Квартальный, к великому всеобщему страху, от предложенного отказался,
чего прежде с ним не случалось, из-под мохнатых бровей оглядел цепкими
глазами мастерскую и осведомился:
- Чем торгуете, почтенные?
Вопрос этот был странен и даже нелеп, учитывая, что знал он деда и
его лавку с давних пор и, слава богу, лучше других был осведомлен о том,
что в ней продается.
Однако, коли начальство спрашивает, следует не мудрствовать, а
отвечать, и дед с почтением поклонился:
- Известно чем, Иван Иванович, балалайками, гитарами, гармониками, а
более промышляем ремонтом, починкой то есть.
- Я не о том, - насупился квартальный. - Что не самоварами торгуешь,
сам знаю, не дурак, поди. А вот своим ли?
- То есть? - не понял дед.
- Не краденым ли? Нет ли в доме чужого?
Тут дед малость посветлел. Мало бы какая нужда может случиться у
человека. И отчего ему нужна лишняя полтина. Ибо только так расценил дед
теперь визит квартального. Спрашивать, не краденым ли торгуют возле
Сухаревки, все одно, что интересоваться у рыбы, не в воде ли она плавает.
Кому на Сухаревке не случается продавать краденое? И разве написано на
балалайке, ворованная она или куплена в свое время на свои кровные?
У Гошки же при словах квартального все внутри оборвалось. Ему
почудилось, что тот, неведомым образом узнав про Гварнери, сейчас
направится прямехонько в чуланчик и извлечет узел с инструментом.
- Господь с тобой, Иван Иванович! - запел дед. - Сколько годов меня
знаешь, нешто за мной когда какой грех замечался? Или... - дед сделал
почтительную паузу, - когда от меня благодарностей в положенный срок не
случалось? Молимся за твое здоровьице денно и нощно, и за супругу, и за
детишек...
- Ты, Семен, мне глаза не замазывай сладкими словами, - прервал
квартальный дедовы медоточивые речи. - Я тебя знаю, и ты меня тоже. Зря не
приду. Показывают на тебя, доносят. Прежде не было. А сейчас есть.
- У какого злодея язык-то, чтоб ему отсохнуть, повернулся! - в голос
вступилась тетка Пелагея, жена дяди Ивана.