"Галина Куликова. Блондинка за левым углом" - читать интересную книгу автора

наркотик. Стоит один раз нахамить окружающим, и для хорошего самочувствия
будут требоваться все большие и большие дозы.
Человек, на которого она положила глаз, оказался репортером "Зеркала
мира" Романом Крупицыным. Крупицын не считал себя ни циничным, ни
безнравственным. Просто со временем поверх первой, уязвимой, у него наросла
вторая кожа - толстая, как у бегемота. И с тех пор ко многим вещам он
сделался совершенно нечувствительным. Так, например. Роман придумал хитрый
способ добиться привилегированного положения среди коллег и изготовил для
себя яркий бэджик, напечатав на нем крупными буквами: "Я - ГЛУХОНЕМОЙ". Люди
стали относиться к нему совсем иначе - более внимательно. Они повсюду
пропускали его, оказывали помощь, и единственное, что нужно было делать
Крупицыну, - это молчать. Вот и сейчас, попав в первый ряд журналистов и
снимая Сандру Барр, он откровенно радовался своей выдумке. Ай да молодец
Рома, ай да умница!
Лайма не видела бэджик, потому что подошла сзади. По прихоти судьбы
именно Крупицына избрала она своей жертвой. Зная, что мужчины мгновенно
реагируют на оскорбления, подтолкнула его локтем и негромко сказала:
- Эй, козел! Загораживаешь вид.
Козел замер, но не обернулся и через секунду с удвоенным усердием
принялся щелкать затвором.
- Я к тебе обращаюсь, козел! - продолжала упорствовать Лайма,
удивляясь, что жертва не купилась на первый же выпад. Подумала и добавила: -
Вонючий козел!
Поскольку бритый не отвечал, Лайма слегка повысила голос:
- Отвратительный лохматый козел.
В ту же секунду в ухе у нее прозвучал умоляющий голос Корнеева:
- Давай же, давай! Чего ты тянешь?!
Лайма придвинулась к бритому типу так близко, что он не мог не
почувствовать ее дыхания на своей шее. Глубоко вдохнула и выпалила:
- Ты! Хрен с ушами!
По правде сказать, Крупицын только утром вернулся из командировки, но
уже успел побывать в редакции и получить новое задание - последнее перед
отпуском. Ближайшую неделю он собирался провести в Париже. Уже мечтая о том,
как прокатится на пароходике по Сене, и, если повезет, с очаровательной
француженкой... И вовсе не был готов к тому, что его обзовут хреном с ушами.
Многих мужчин одним "козлом" можно довести до умоисступления. Но этот
оказался твердым орешком. Как назло! Конечно, Лайме следовало передвинуться
вправо или влево и выбрать новую жертву, но ее здорово разобрало.
- Ах ты, гад косорылый! - совершенно искренне возмутилась она, -
Скотина непрошибаемая! Ну, погоди у меня!
Круницын твердо решил, что, когда все закончится, он догонит эту тетку
и убьет. Задушит. Уронит на пол и затопчет ногами.
- Ты, что, заснула?! - прошипел Корнеев. Его голос был таким
отчетливым, что казалось - он сам залез ей в ухо.
И тут Лайма неожиданно вспомнила, что видела в своей сумочке зажигалку
Шаталова. Извлекла ее на свет божий, прокрутила колесико до максимума и,
выбив длинный язык огня, снизу подожгла бритому пиджак. Пиджак загорелся
мгновенно и сразу же страшно завонял. А дым от него пошел, как от подбитого
самолета.
- Ха! - воскликнула Лайма, потому что все получилось просто отлично: