"Олег Кулаков. Нукер Тамерлана " - читать интересную книгу автора

холстины, служивший тарой для бывших лепешек, и, бормоча под нос:
"Гюльчатай, ну прикрой личико..." - прикинул, удастся ли приспособить
тряпицу в качестве набедренной повязки. Увы, хватало лишь на этакий
мичуринский фиговый листок. Ладно, голь на выдумку хитра. Осторожно,
стараясь не разодрать ткань надвое, Дмитрий надорвал ее до половины. Теперь
можно было соорудить импровизированный короткий передник. Помнится, в
каком-то фильме о пиночетовских ужасах один из персонажей утверждал:
оказавшись голым, цивилизованный человек разом теряет уверенность в себе.
Потому-то пленников в тамошних лагерях да застенках первым делом раздевали.
Очень точно. Дмитрий поднялся и опоясал чресла творением собственных рук,
подумав при этом, что предпочел бы обмотать лоскутьями сбитые ноги, начихав
на все приличия. Экономно поливая водой из кувшина, он умылся - липкий
дынный сок подсох и неприятно стянул кожу. Теперь он был готов к
странствиям и с кувшином в руке захромал в сторону, куда удрал давешний
мужичок.
Ковыляя мимо выкопанной им ямы, Дмитрий заглянул: она оказалась
неглубокой, на полметра, прямоугольной формы. На дне лежал странный
шанцевый инструмент - что-то вроде мотыги с наконечником размером чуть
меньше совковой лопаты. Разглядывая острое широкое лезвие, Дмитрий подумал,
что и мотыгу тоже неплохо вернуть хозяину с извинениями. Он наклонился,
чтобы подцепить длинную рукоять, и тут его настигло озарение. Дмитрий через
плечо оглянулся на домишки с глухими, без окон, стенами, с округлыми
желтоватыми куполами. Как же он не догадался сразу... Кладбище!
Мусульманское кладбище. Домишки - склепы, или мазары, Аллах весть как их
там еще. Та плита, изрезанная арабскими письменами, - надгробие. А мужик,
что сбежал, выходит, здешний могильщик.
Опираясь на мотыгу, как на посох, Дмитрий пошел было дальше, но вскоре
опять остановился - теперь уже на краю обрыва. Спуск был не настолько крут,
чтобы требовалось искать обходную дорогу, но Дмитрий не торопился.
Внизу расстилалась та же желто-серая скатерть песка, но упиралась она
в радующие глаз покрытые темно-зеленой листвой заросли - роща? сады?
Дмитрий прикинул на глаз расстояние: больше полукилометра. Между деревьями
виднелись то ли заборы, то ли стены. И там, на границе зеленого и желтого,
происходило какое-то движение. Он присмотрелся: к кладбищу шли люди. Толпа.
Не очень большая, а сколько именно - на таком расстоянии не разглядишь.
Дмитрий испытал одновременно облегчение (вот и пришел конец недоразумению!)
и некоторое недоумение: люди направлялись сюда пешком, тогда как логика
подсказывала ожидать мчащегося на всех газах милицейского фургона, набитого
бравыми ребятами, и следующего за ним медицинского транспорта с не менее
бравыми ребятами со смирительной рубашкой наперевес (как известно,
эксгибиционизм у почитателей Аллаха не приветствуется). Впрочем, на колесах
они или на своих двоих - не суть важно.
Дмитрий стал спускаться по откосу, по лодыжки утопая в горячем песке.
Судя по солнцу, до полудня оставалось еще около часа - успей песок
прокалиться в здешнем пекле, и ему пришлось бы попрыгать, а ноющее колено к
активным телодвижениям не располагало. На ровном месте идти стало легче. Он
внимательно смотрел под ноги, но через каждые несколько шагов все равно
приходилось делать остановку, чтобы заняться неприятным, но необходимым
делом: вытаскивать из подошв очередную пару колючек.
Дмитрий шел, вспугивая мелких ящериц, которые быстро удирали. А вот