"Алексей Николаевич Кулаковский. Белый Сокол " - читать интересную книгу автора

Пришлось лишиться вот... Подчистую нестроевой теперь, а форму снимать не
хочется: все не могу поверить, что уже совсем отвоевался.
- Меня возле Понырей в этот раз, - откровенностью на откровенность
ответил Виктор. - В первый день их налета. Осколком снаряда... Тоже в плечо,
но, конечно, легче, чем у вас: около месяца в бинтах походил, из строевых не
выбыл.
Седлал Беляка Виктор сам, сержант только придерживал коня за ременные
поводья хорошей сыромятной уздечки, которую вынес из кладовки. Конь в
предчувствии скорого бега нервно перебирал стройными передними ногами, грыз
удила. Семен успокаивал его, поглаживая рукой по шее, говорил самые ласковые
слова, однако и сам заметно волновался: в таком состоянии конь порой не
слушает и хозяина.
Вытянув руку, Виктор измерил длину стремян, взял у сержанта поводья,
накинул их на челку коня и в тот же миг оказался в седле. Беляк сначала
нагнул голову, затоптался на месте, потом свечкой встал на дыбы.
- Тихо ты! - крикнул на него Семен и выставил руку, чтобы схватить коня
за удила. Но, увидев, что гость отпустил поводья и с ласковой улыбкой
поглаживает Беляка по шее, успокоенно напомнил: - Рюкзак не забудьте!
Конь так стремительно взял с места, что в один миг оказался на дороге.
Галоп его был ровный и уверенный, и, хотя дорога еще утопала в темноте,
Беляк нигде не спотыкался и темпа не сбавлял. Виктор следил за его дыханием,
чувствовал, что конь хорошо натренирован, при таком аллюре можно быстро
добраться до места. Семен ничего не сказал насчет выносливости Беляка,
может, не успел, но Виктор с первой минуты решил полностью довериться воле и
желанию коня: хочет держать галоп - пусть держит; перейдет на бег - пускай
бежит; пойдет спокойным ходом - пусть идет. Кавалерийский опыт подсказывал,
что, к его счастью, конь попался такой, который хитрить под седлом не умеет:
отдает все, что у него есть, без всякого принуждения.
"Сокол, настоящий Сокол!" - с восхищением думал Виктор.
Когда-то его эскадронный конь чувствовал малейшее желание, даже
настроение хозяина. Бывало, придет Виктор в конюшню на рассвете,
невыспавшийся, утомленный, возьмет в руки скребок, и Сокол нагибает голову,
подставляет ему шею, чтоб легче было расчесать густую гриву. На учениях конь
никогда не ждал понуканий седока, а слушал общую команду взводного и
выполнял ее точно. Зато на преодолении разных полигонных преград, когда надо
было скакать через преграды и барьеры, Сокол будто срастался со своим
седоком, чувствовал и понимал каждое его движение.
Беляк тоже будто знал, что Виктору побыстрее надо попасть в Бобровку, и
не снижал галопа, разве что пошел ровнее, без рывков. А поводья свободные,
шенкеля расслабленные, - Виктор только облегчал галоп, привстав на стременах
и пригибаясь чуть ли не до самой гривы. И конь ощущал это умелое содействие
и, довольный седоком, возможно, в эти минуты вспоминал свою настоящую
кавалерийскую службу. А что был Беляк в кавалерии, Виктор понял сразу.
Видимо, не раз летал скакун в самые опасные атаки, сшибал своими
подкованными копытами врага, выносил своего хозяина-командира из огня и
полымя, своим телом заслоняя его от пуль и осколков...
А если б командир упал от вражьей пули, остановился бы Беляк или
побежал дальше с пустым седлом?.. Заметил бы, если бы Виктор вдруг вылетел
из седла? Остановил бы свой галоп, оглянулся бы на хозяина или, может, сразу
повернул бы домой, прибавив ходу?