"Алексей Николаевич Кулаковский. Расстаемся ненадолго (Роман) " - читать интересную книгу автора

чувствовала, что его что-то взволновало, заставило глубоко задуматься.
Молчал он несколько минут, а потом, будто пробуя вслух высказать свои
нелегкие мысли, приглушенно заговорил:
- Мальчик тот в самом деле способный, сообразительный... Пускай играет.
Из меня музыкант не вышел... Из меня ничего пока еще не вышло...
Вера насторожилась, но не перебивала.
- Был маленький, дома говорили: неизвестно, в кого пошел, умнее дяди
будет. А дядя мой, по матери, служил когда-то писарем в волости. До
двенадцати лет я не ходил в школу, болезненным был. А потому сразу в третий
класс поступил, в ту же зиму четвертый окончил. В эти годы и позже писал
стихи, рисовал, делал скрипки, играл. Учился потом, - хотел стать
бондарем... Но не вышел из меня ни поэт, ни художник, ни музыкант, ни
бондарь... Вот, чувствую, что и учитель из меня никудышный. И думаю, что
никогда не стану.
- Почему? Что ты говоришь!
- Да так... Туго идет у меня учительская работа. Может, это и к
лучшему, что в армию забирают. Только тебя жалко. Дня три назад был у меня
случай, который и теперь камнем на душе лежит. Писал я на доске пример, а
один ученик к моему слову приложил такое словцо, что... В классе поднялся
смех, я оглянулся. Все замолчали, а виновник еще не успел согнать с лица
торжествующе-ехидной улыбки.
"Встань!" - сказал я ему. Встал. "Выйди из класса!" - "Это не я". -
"Выйди!" - "Это не я, это вон оттуда, с последней парты".
Тогда я взял парнишку за шиворот и выставил за дверь. После этого тихо
стало в классе, но тишина эта, чувствую, не из уважения ко мне, а от страха
учеников перед новым учителем. Хорошо ли так?
- Я думаю, это с каждым может случиться, - спокойно заметила Вера, -
особенно в первые годы работы.
- Кто его знает, - пожал Андрей плечами, - а мне кажется, что только со
мной. Может и худшее произойти. Настоящий учитель, Вера, человек особенный.
Он не старается слишком, не втискивает себя в определенные педагогические
рамки, а все как-то само собой у него выходит. Возьми Анну Степановну. Я по
раз разговаривал с ней, присматривался к ее методам. За тридцать лет работы
в школе вряд ли выгнала она хоть одного ученика из класса, да еще таким
манером, как я.
- Успокойся, Андрюша, - тихо сказала Вера. - У тебя просто испортилось
настроение, и в этом виновата я. Пойдем лучше домой.


VI

Утро наступило холодное, с легким морозцем. Перед рассветом, видно, кок
следует прихватило - даже листья как-то сразу сдунуло с деревьев. Все вокруг
было устлано ими - и улица, и дворы, и даже на реке плавали они, тихо
колыхаясь.
Возле школы стояла подвода. Школьная лошадь, падкая на еду, время от
времени нагибала голову, стараясь щипнуть жухлую травку у плетня, но дядька
Ничипор, школьный сторож, одергивал ее, потому что хомут начинал сползать
лошади на уши. Давно уже "воевали" они вот так, а призывники все не
показывались...