"Лев Куклин. Страстная неделя" - читать интересную книгу автора

влажную, жаждущую плоть... Дышал он мелко и прерывисто, делая короткие,
судорожные толчки. И так же быстро скатился с нее.
А она, еще не успевшая опомниться от короткого соития, не получившая
разрядки, опустила ноги на траву, которая ничуть не охладила воспаленного
желания, и в памяти возникли слышанные когда-то странные слова Алексея:
"Тридцать три года - возраст, когда распяли Христа. Впрочем, к женщинам это
не относится..."
И вот... именно в тридцать три года она лежит - с сомкнутыми ногами и
разведенными в стороны руками, - пусть не на кресте, а на земле, но все
равно - в позе распятия.
Она - распятая желанием!

...Наталья, ползая на коленях, пыталась в темноте нащупать брошенные
трусики, но ей это не удалось, она с трудом поднялась и почти на автомате
добралась до дома. И пока она снимала с себя одежду, ей пришла в голову
ослепительно простая мысль: "А ведь тем, что я так хочу этого невоспитанного
дикаря, этого аполлона, я ведь по сути оскорбляю Алешку?! И если он
узнает... это же причинит ему такую боль! Но я ведь не хочу причинять боль
Алексею, я только хочу другого! Вот ты, сучка, и запуталась... Разложить бы
тебя на лавке по-деревенски, да всыпать десяток "горячих" хворостиной по
твоей распутной заднице! Для вразумления..."
Она упала на кровать и погрузила два сложенных пальца - указательный и
средний - в глубину своего лона, жаждущего, зудящего и словно бы гудящего от
острой боли неудовлетворенности.
Мягко и настойчиво, злясь на саму себя, она двигала пальцами
взад-вперед, внутрь - наружу, извиваясь и стыдясь этих механических
движений, задыхаясь и покусывая губы, чтобы приглушить боль, идущую изнутри,
представляя себе, что она - в объятьях Игоря, - до тех пор, пока не
почувствовала полной, неудержимой, щедрой разрядки, почти судороги. И
разрядка эта, хлынув изнутри, словно бы затопила сознание, покрыв его тонкой
пленочкой успокоения, подобно тому, как раньше морские волны усмиряли,
выливая на них из бочек слой ворвани - китового мира.
Опустошенная и изнеможенная, она свернулась калачиком, положив ладонь
на лобок защитным инстинктивным жестом и стиснув ее ляжками, словно оберегая
заветное свое местечко от любого нежелательного вторжения...
"Нет, дело не во мне, - лениво подумала она, засыпая. - Со мной все в
порядке..."

VIII

В воскресенье в лагере грянул родительский день!
С утра, наконец-то, прошел легкий веселый летний дождичек, словно бы по
заказу омывший поникшую и посеревшую от жары листву и как из огромного
пульверизатора освеживший воздух. Стало легче дышать.
С двенадцати часов все мыслимое пространство затопили празднично одетые
родители, которые соскучились по своим чадам. Буквально под каждым кустом,
на скамейках трибун и по берегу ручья расположилась семейные ячейки...
Встретив Игоря, Наталья поманила его за собой, довела до медпункта и
закрыла дверь на крючок.
- Ты куда вчера исчез?