"Лев Куклин. Год лошади" - читать интересную книгу автора

Она поспешно натянула платье и закрутилась перед зеркалом.
- Что скажешь?
- Вполне... - оценила подруга. - Сидит, как влитое. И цвет отличный.
- Вот-вот! И, что ни говори, а мужчина, конечно, лучшее дополнение к вечернему туалету. И
сумочка... Теперь - оценила? Полнейшая эмансипация!
- Гораздо больше... - раздался вдруг из прихожей хриплый, словно бы прокуренный муж-
ской голос. - Ты имеешь гораздо больше...
- Что?! - вскочила хозяйка, метнувшись к дверям и забыв выключить видеофон, на котором
брови на лице далекой подруги от потрясения взлетели вверх, чуть ли не за рамку экрана. - Ты...
Заговорил?! Черт! С этим вызовом я совсем забыла про таймер!
- Ты идешь с явным перевыполнением! Целых сто восемь процентов эмансипации... - Вот
ты ее и имеешь... - хмуро сказал муж - и отключился.


УПРЯМЫЙ ПАЦИЕНТ

- Индекс А 0, группа семь, номер двести девятнадцать дробь шестьсот четырнадцать! - чет-
ко произнес динамик, и на табло над дверью те же загадочные цифры продублировались в дели-
катной светящейся голубой строке. - Ваша очередь!
Клиент или пациент с таким длинным внушительным индексом, которого в нормальной, не
врачебной жизни, звали Никита Орешников, взглянул на свою пластиковую карточку, сравнил
цифры на ней и на табло, решительно поднялся из кресла и шагнул к двери. Она услужливо и
бесшумно распахнулась перед ним...

- Ну как, уважаемый гражданин... гм... Орешников, - обратился к нему безупречно офици-
альным тоном дежурный врач. - Вы внимательно ознакомились с нашей генной библиотекой?
Никита долго вглядывался в человекообразное существо, по древней традиции облаченное в
белый халат, сидевшее за белым столом-пультом.
Из-под белой шапочки, накрахмаленной до голубизны и похрустывающей даже на взгляд, с
каббалистическим красным крестом на ней, прямо в Никиту смотрели прикрытые сильными лин-
зами очков глаза-телескопы.
"Робот или не робот?" - с мучительным стеснением думал про себя Никита, решая, на какой
степени откровенности остановится, и на всякий случай промычал неопределенно:
- М-да... это самое... ознакомился. Широкий выбор!
- Не правда ли? - оживился врач. - Итак, что же вам понравилось? Легендарный Мухаммед
Али, вакуумболист Евгений Храмов или классический, старомодный, я бы даже сказал - земной
хоккеист Джеймс Страуфорд?
- Я не сторонник силовой борьбы... - осторожно сказал Никита.
- Ага... Понятно! - быстро переключился врач. - Вам по духу ближе деятели... гм... искусст-
ва? Композитор Вендерецкий, начало двадцать первого века? Или скрипач Вэн-Ляо-Ши? Абсо-
лютнейший виртуоз? Художник Полоскин? Архитектор Джон Петренко? Победитель Третьего
Межзвездного конкурса? Мегаполис на спутнике Плутона. Шедевр!
- Пожалуй, я предпочел бы нечто более... Фундаментальное.
- Вас привлекает необозримый мир науки? - одобрительно наклонил голову врач. - Нильс
Бор? Ландау? Берголетти?
- Нет, вы меня не совсем поняли... - с тихой настойчивостью продолжал Никита Орешников.
- Я хотел бы... Я хотел бы... ну, как это у вас называется в специальных терминах? Дублировать
себя!
- Себя?! - чуть не подпрыгнул врач и посмотрел на Никиту, как на слабоумного. - Се-бя... -
еще раз раздельно повторил он.