"Кирилл Кудряшов. Черное безмолвие" - читать интересную книгу автора

- У тебя есть минута, бегунья.
- Ты хочешь принудить меня силой? - удивлению моему не было предела.
Принудить к чему-то бегуна - это уже само по себе фантастика, даже если
сделать это попытается другой бегун. Но заставить бегуна совершить
невозможное, угрожая ему... Да, я тоже мечтаю об окончании войны. О том, что
ядерная ночь развеется, словно дым, что мы с Колей, как и раньше, до первой
ракеты, будем сидеть на лесной полянке, любуясь звездами. Мечтаю хотя бы о
том, чтобы снова увидеть эти звезды, скрытые сейчас за тяжелыми черными
тучами...
- И много тебе будет толку от лазутчика, ненавидящего своего командира.
- Мне плевать, как будешь относиться ко мне ты, или все остальные, кто
пойдет со мной. Мы пойдем туда, и уничтожим Штаты!
Я вновь взглянула ему в глаза, и теперь уже испугалась по-настоящему.
Ощутила в груди тот страх, который впервые испытала в тот день, когда
раздела догола того парня, что вместе с компанией дружков гнал меня по лесу,
словно дичь. Вот только, тогда я испугалась не своих преследователей, а
самой себя. Ненависти, проснувшейся во мне в тот миг, когда я впервые
ощутила во рту вкус чужой крови. Испугалась зла и ненависти, долго таившихся
в моей душе и вырвавшихся в то мгновение на свободу. Должно быть, этот
страх, вперемешку с ненавистью, и увидел в моих глазах Коля, поэтому и не
отрекся от меня, не смотря на то, что попросил поселить его в бункер.
Отдельно от меня... И сейчас, находясь в плотном кольце врагов, слыша, как
спрыгивают с подъезжающих грузовиков все новые и новые люди, я вновь
боялась. Не смерти, не боли, а ненависти. Теперь уже не своей - ее я
привыкла контролировать, выпуская на охоту, словно злую гончую собаку лишь
время от времени. Меня испугала ненависть, светившаяся в глазах этого
человека, и то, что к ней не примешивался страх.
- Уничтожим, чтобы остановить войну? - спросила я, все так же глядя в
его глаза, и заранее зная ответ. Он не сможет соврать. Не сможет запутать
меня псевдофилософской демагогией, чтобы скрыть от меня свои истинные мысли.
Не сможет врать, когда тет-а-тет с ним, глаза в глаза, говорит равный ему,
другой бегун. Не сможет, потому что не захочет. Я никогда не встречала
подобных людей, но почему-то я уверена в том, что знаю, как он мыслит и о
чем думает сейчас.
- Да! - говорит он, а затем, выдержав театральную паузу, добавляет, -
Чтобы остановить войну и взять власть в свои руки.
Толпа вокруг радостно гудит, видимо ощущая висящее в воздухе
напряжение.
- В твои руки? - не то спрашиваю, не то поправляю его я.
- Да. - соглашается он. - Мира больше нет, и его нужно построить
заново. Построить, избежав прошлых ошибок...
Краем уха я услышала какой-то посторонний звук, шедший издалека, со
стороны завода. Во время разговора с бегуном я инстинктивно уменьшали порог
восприятия, чтобы сосредоточиться на нем, а не на всем, что происходит
вокруг. Теперь же, напряженно вслушиваясь в Черное Безмолвие, я отрешилась
от его голоса, до предела углубившись в мир звуков и шорохов. Сквозь биение
почти полутора сотен сердец, сквозь дыхание врагов, треск пламени и рокот не
заглушенных моторов, я отчетливо услышала вой сирены воздушной тревоги...
Вот и порадовались мы с Бомбоделом белому снегу. Все, больше его не
видать - вой сирены мог означать только одно, наши ПРОшники засекли