"Кирилл Кудряшов. Черное безмолвие" - читать интересную книгу автора

Я до предела углубляю порог восприятия, вслушиваясь в биение его
сердца. Боится ли он? Какие мысли сейчас роятся в его голове? Готов ли он
умереть вместе со мной? Сердце бьется чуть быстрее, чем у человека в
спокойном состоянии, но мое сейчас вообще готово выскочить из груди. Я не
паникую, не волнуюсь, просто сказывается бешеный галоп навстречу отряду и
разгоряченность боя. А его сердце лишь чуть-чуть выбивается из обычного
ритма...
Я замираю, готовая в любой момент броситься на него, или от него, и он,
глядя на мою растерянность, улыбается. Не злорадной, а вполне доброй
улыбкой.
- Не боись, - посмеиваясь в бороду говорит он, и кивает головой на
гранату в своей руке, - Не рванет. Кольца в ней, правда, уже нет, но я держу
крепко.
- Не сомневаюсь. - говорю я, глядя ему прямо в глаза. Суровые такие
глаза, без тени чувств, но не пустые. Вот только что же в них, какое
чувство? Какие намерения? Не могу понять - вижу лишь отблески огня.
- Поговорим? - говорит он.
- Поговорим. - соглашаюсь я. Черт возьми, как же он сумел так близко ко
мне подобраться? Заметь я его несколько секунд назад, у меня был бы шанс, и
даже очень неплохой. Выбила бы гранату из его руки, швырнув в него
чем-нибудь, бросилась бы бежать, на худой конец... А теперь мне и остается
только разговаривать с ним, тянуть время.
Хотя нет, время, похоже, тянет он. Уцелевшие от моего обстрела
поднимаются на ноги, и начинают понемногу вновь понимать, что происходит и
где они находятся. Высокую фигуру своего командира, а в том, что главный
здесь он, я не сомневаюсь, они замечают без труда даже во всеобщей панике и
среди столбов огня. Подтягиваются к нему, окружая нас неплотным кольцом...
Человек десять, не больше. Больше половины отряда я уложила, но на подходе
джипы, а за ними и грузовики с большим числом бойцов. Я отчетливо слышу
приближающийся рокот моторов.
- Зачем ты напала? - спрашивает он.
- Я защищалась.
- Но ты напала первой. Я хотел лишь поговорить.
- И потому вы устроили засаду на моем пути?
- А как еще ты предлагаешь остановить бегуна?
- Не стоило даже пытаться меня останавливать. Себе дороже.
Не знаю, кого я пытаюсь убедить в том, что ситуация у меня под
контролем. Его, или себя?
- Ты убила многих моих людей, но я прощаю тебе даже это. - говорит он,
и в глазах его мелькает тлеющий огонек презрения. - Естественный отбор. Те,
кто погиб сейчас, должен был умереть. Выживает сильнейший.
Я не знаю, что ответить ему. Что каждый человек достоин права жить? Что
в Писании сказано "Не убий", и даже я, по мере своих сил, стараюсь соблюдать
эту заповедь, не смотря на то, что получается у меня довольно паршиво? Не
знаю.
- Простить это имеет право только Господь. - отвечаю я, с вызовом глядя
в его зеленые глаза, - Или ты хочешь взять на себя его роль?
Несколько секунд он молчит, обводя взглядом столпившихся вокруг нас
людей, словно любуясь бликами огня на их стеклянных шлемах, а затем
произносит, делая ударение на каждом слове: