"Николай Кудрявцев. Что уж, мы уж, раз уж, так уж..." - читать интересную книгу автора

собрался?
Парень быстро установил упоры, чтобы МАЗ не качало, или, не дай бог, не
опрокинуло на бок, и юркнул в кабину крановщика. Стрела медленно повернулась
влево, остановилась, покачивая шариком и, ринулась на ворота. Деревенские
жители, в предвкушении зрелища, слегка оторвали свои задницы от липового
бревна. Колька встал на цыпочки.
Металлический шар врезался точно в мемориальную табличку. Он громко
дзенькнул и загудел от вибрации, передавая ее, через цепь, всему МАЗу. Тот,
в свою очередь, мелко задрожал, откинул на землю дверцу кабины крановщика, а
следом вышвырнул самого крановщика, смешно трясущегося и сжимающего руками
виски.
Со стороны бревна грянул дружный хохот. Но это было еще не все! Шар,
гудя, полетел в обратную, от таблички, сторону, дернул цепью, вследствие
чего лопнули все шины МАЗа и, порвав все связи с краном, устремился в
сторону двух омоновцев. Те стояли не шевелясь, храбро взирая на
приближающуюся неприятность, и только серо-голубоватый камуфляж, начал
темнеть, начиная от развилки ног и вниз.
Но, похоже, что в полете, шар решил, что на сегодня развлечений хватит
и только так, можно было объяснить то, что, не долетев до бойцов всего один
метр, он зарылся в землю по самое ушко, за которое уцепился, радостно
звенящий обрывок цепи. Земля дрогнула и оба омоновца мужественно ударились
оземь, но, к удивлению шара, добрыми молодцами так и не стали.
Зрители радостно завыли и повалились друг на друга. Только Брыня стоял
на ногах и гукал как филин, показывая пальцем на лежащих бойцов.
Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения омоновца
Куценко. Он вскочил на ноги и бросился к Брыни с криком:
- Мордой в землю! Руки за голову!
Подбежав к Брыне, который и не думал ложиться на землю, Куценко уткнул
ему в живот ствол автомата и рявкнул:
- Я сказал лежать, так-то твою раствою!
Брыня посмотрел на ствол автомата, взял его, брезгливо, двумя пальцами,
и загнул вниз, как пластилиновый. Затем посмотрел на офонаревшего бойца и
ласково спросил:
- А "Прощание Славянки" сплясать не надо?
В этот момент подбежал запыхавшийся командир. Он оттер своего Куценко
от Брыни и, повернувшись к деду умоляюще произнес:
- Не сердись, отец. Молодой он еще, горячий.
- Да ладно, капитан. - Добродушно ответил Брыня. - Сам вижу, что зелен
он еще. - И, указав пальцем на мокрые штаны бойца, добавил: - Влага в голову
шибанула.
Он положил руку на плечо капитана, отчего тот прогнулся, как на
разгрузке картофеля, и подтолкнул его к бревну.
- Налейте воеводе, - крикнул он Акулине. - Двести пятьдесят фронтовых.
Не успел кадык капитана сделать третий "глок", как к бревну подлетел
инспектор.
- Вы, что, себе позволяете, капитан? - Зашипел он. - Я вынужден буду
написать об этом в рапорте.
Командир омоновцев спокойно допил свои фронтовые, выдохнул в лицо
инспектору и, поводив пальцем, выбрал толстый, пожелтевший, соленый огурец.
- А я... - Он с треском откусил треть огурца и долго жевал. - А я