"Василь Кучер. Плещут холодные волны (роман) " - читать интересную книгу автора

врач? Так. Опять в тылу, на своем посту, скажешь ты мне. А он, Павло, не
может этого стерпеть. Он идет вместе с разведчиками. Почему идет? А вдруг
кого-нибудь там тяжело ранят. Кто его перевяжет, кто спасет от смерти?
Павло... Вот за это его и любят матросы...
- Да что ты? - Оксана никогда раньше не испытывала такого состояния,
как сейчас, ее захлестнуло какое-то небывалое светлое чувство радости, и,
чтоб хоть немного сдержать себя, она проговорила с иронией: - Травишь якорь,
браток...
- Травлю? Я травлю якорь? - грохнул о землю костылем матрос. - Ну,
тогда спроси самого Горпищенку. Позвони ему в землянку на фронт. Я дам
пароль. Но знай, что мне уже все равно. Я на этих вот костылях в его бригаду
больше не вернусь. И они не вернутся... - Он бросил взгляд в сторону
носилок. - Нам все равно. Мы тебе правду сказали...
Он поднял голову, осматриваясь вокруг. Над городом расстилался едкий
дым пожаров, заволакивая рыжим туманом голый Малахов курган, где еще недавно
шумел густой парк и щебетали птицы, а теперь бомбами и снарядами вырвало под
корень все деревья и кусты. Скосило их и на высоком холме возле Панорамы.
Обгорели они и на Приморском бульваре, у самого моря. Весна, а листья давно
осыпались, цветы и травы испепелились. И птиц не стало. Матрос забыл даже,
когда их видел и слышал, этих птиц. Только чайки все еще носятся над морем и
жалобно стонут, нагоняя тоску. И солнце сквозь тучи едкого дыма, который
разъедает глаза, кажется каким-то ржавым, красноватым, словно только что
скатилось с кузнечной наковальни. Оно теперь не слепит, хотя жжет
по-прежнему невыносимо. Огонь пожаров еще больше усиливает зной. А воды нет.
Водопровод разбит. Водокачка давно осталась по ту сторону фронта. Пытаются
откопать старые, давно заброшенные колодцы, но никто не знает, где они, те
колодцы времен первой обороны Севастополя...
Матрос шевелит сухими, запекшимися губами, глотает слюну, словно
давится заплесневелым сухарем.
- Ну, что ж ты замолчал, матрос? - говорит Оксана. - Я слушаю тебя...
Матрос опустил глаза в землю, глухо сказал:
- Что тут говорить, сестричка наша дорогая! Комбриг все-таки узнал об
этом и приказал запирать нашего Павла в землянке, часового ставить у двери,
чтобы не убегал в атаку или чтобы за "языком" не ходил с разведчиками.
Тюрьму ему сотворили, и раненых к нему теперь приносят в землянку...
- Так и нужно, - сказала Оксана.
- А, много ты понимаешь! - махнул рукой матрос, словно рубанул
сплеча. - Мы тоже не лыком шиты. Пусть замок на землянке висит и часовой у
двери стоит, а врач все равно с нами...
- Как?! - чуть не вскрикнула Оксана.
- А так! Мы ему подкоп сделали. И он, только услышит сигнал к атаке или
разведчики знак подадут, тут же шмыг через подкоп - и будь здоров. Замок на
двери висит, часовой стоит, а врач снова с нами в бою... Кого перевяжет, а
кому и легкую операцию сделает. Полевая хирургия... Еще покойный Пирогов так
учил...
- Нет! Пирогов так не учил! - запротестовала Оксана и покраснела еще
сильнее.
- Учил! Я сам читал! - поспешно выкрикнул матрос.
Петро Крайнюк услыхал этот разговор, стоя за штабелями еще не
разгруженных ящиков со снарядами, и хотел было его записать. А потом махнул