"Василь Кучер. Плещут холодные волны (роман) " - читать интересную книгу автора

Старенький катер открывает перед ними боновые заграждения, тянет гигантские
железные бусы, которые преграждают вход в бухту. Заревели дизельными
моторами торпедные катера, и радиомегафон прокатил над морем команду:
- По местам стоять, с якоря сниматься!
Вот яхта вышла из спокойной бухты. Белая, стремительная, она набрала
полный парус далекого ветра. Утреннее солнце дохнуло на него своим теплом, и
парус сразу покраснел, словно налился кровью, стал похож на шелковое
полотнище знамени.
А на крутой каменистой горе снова стоит девушка. Вся в белом,
прозрачная, легкая, как чайка, девушка подняла над головой оголенные до
самых плеч загорелые руки, и в них затрепетал на ветру, запел, словно хотел
вырваться и унестись в море, вслед за кораблями, голубой платок. Но она
держит его крепко, подавшись грудью к морю. Вахтенные матросы отчетливо
видят ее в бинокль. Девушки на каменной горе менялись каждое утро, словно и
они несли вахту, провожая корабли в море. И каждый матрос думал, что сегодня
стоит его любимая. И поэтому каждое утро у всех на сердце было тепло и
спокойно. Но вот корабли прошли, и девушка сбежала к воде по крутой тропке,
нырнула в глубокие виноградные лозы. Только голубая косынка еще долго
мелькала в зелени.
А потом на причалах стало тихо. И вот в эту неожиданную тишину
вторглись детские голоса. И море сразу запенилось, закипело, рассыпалось
теплыми искрящимися брызгами, на которых заиграла радуга. Купались дети.
Теперь море в бухте принадлежало им. Отправляя в путешествие кораблики,
шхуны, яхточки и пластмассовые шлюпки, они были на них отважными капитанами
и матросами.
Петро Крайнюк уже не мог понять, где он сейчас находится - в своей
квартире или там, на морских причалах, - так ощутимо слышал он детский крик.
Голоса детей доносились до него издалека, словно ворвались с ветром,
принесшим запах родного моря.
Но ведь это шумели ребятишки за окном, в скверике с омертвевшим
фонтаном. Петру даже показалось, что с улицы доносится голос и его внука. Но
внук спит за стеной и не скоро проснется. Ему еще и каши не сварили на
второй завтрак.
А море, навеянное письмом и воспоминаниями, шумит и играет перед
глазами, ревет и стонет, затопив своим соленым запахом всю прокуренную
комнату. Детские голоса опять звенят и поют, словно зацвела черемуха и
прилетели со всего света соловьи. Уютно, тепло, будто снова пришло лето.
Лето? Петро Крайнюк, ежась, зябко поводит плечами. Он хорошо запомнил
то страшное лето. Он слышал тогда другие детские голоса, видел горе матерей,
видел других матросов.
Те матросы лежали вдоль каменного пирса, на брезентовых носилках, рыжих
от запекшейся крови. Кровь проступала и на бинтах, которыми были перевязаны
их головы, руки, ноги. Раненые тяжело стонали, кого-то тихо звали; иногда
зло, сквозь зубы, ругались. Один, видимо старший, сидел на бухте
корабельного каната, опершись на новые костыли. У его ног поблескивал
перламутровыми пуговицами облупленный баян. Правая нога моряка была обвязана
бинтами до самого колена. Красивый, стройный - и эти костыли. Наверное, на
всю жизнь. Это будет его последний поход на боевом корабле. Петро Крайнюк,
тогда капитан 3 ранга, невольно подумал: "Дойдут ли они до Кавказа? Вчера
фашисты опять потопили наш транспорт с ранеными, а там ведь было много детей