"Алан Кубатиев. Ветер и смерть" - читать интересную книгу автора

Каждый из нас предпочтет смерть плену...
Урод слушал его не шевелясь. Потом спросил:
- Неужели нет никого, кто был бы на вашей стороне?
Акира отвел глаза.
- Нам помогала одна могучая держава, - уклончиво ответил он, - но из-за
той же войны она сейчас в таком тяжком положении, что нам остается уповать
только на милость богов...
В течение всего разговора они стояли друг против друга. Теперь Урод
отвернулся и сделал несколько шагов к той гудящей тумбе, которую Акира
заметил еще в начале допроса. Поднеся к глазам руку с овальным прибором, он
что-то переключил в нем.
Над косо срезанной вершиной тумбы засветился маленький голубоватый
шарик. Повинуясь манипуляциям Урода, он разросся, расплющился, превратился в
огромный цилиндр и поплыл к Уроду. Застыв в пяти шагах от него, цилиндр
мгновенно, будто скатанная циновка, развернулся и обрел молочно-опаловую
непрозрачность. На нем замелькали клубящиеся пятна, струи, завихрения, и
вдруг, внезапно и радостно, словно из распахнутого окна, хлынул густой,
ярко-синий свет.
Это был океан - почти такой же, каким Акира видел его много раз во
время тренировочных полетов. Но высота была много выше предельной: отражение
солнца было величиной с десятииеновую монетку. Редкие облака тянулись внизу,
как перья ковыля. Вся панорама медленно плыла поперек удивительного экрана,
как под крылом бомбардировщика.
Акира забыл все, о чем хотел сказать, и все, что собирался утаить.
Замерев, он смотрел на экран. Кулаки сжались перед грудью, словно в них был
штурвал боевой машины.
Урод повернулся к нему и сказал тем же громким невыразительным голосом:
- Насколько я понял, Акира-сан, вы совершали полет на аппарате,
использующем свойства газовой оболочки вашей планеты. Аппарат, в котором вы
сейчас находитесь, способен двигаться в любой среде - плотной, жидкой,
газообразной, в абсолютном вакууме... Радиус действия практически
неограничен. Есть ли на вашей планете такие устройства, Акира-сан?
Лейтенант, дернувшись, поспешно вытер лицо и хрипло ответил:
- Нет, сэнсэй...
- Эта война отшвырнет вашу науку далеко назад, заставив ее
совершенствовать только технику смерти, - продолжал Урод. От него шло
физически ощутимое напряжение. - В нашей истории немало войн. И всегда они
дорого стоили моему народу. Каждая сторона проигрывает. Победители - оттого
что победа слишком многого потребовала, побежденные... Так почему же вы
считаете, что, если мы сможем убедить народ всей планеты прекратить
убийство, это ничего не даст вашей стране?
Акира слушал с каменным лицом. Он глядел на экран. Облака стали гуще,
тяжелее. На выгнутой, словно бок чаши, поверхности океана появились мелкие
серо-желтые крупинки - острова.
Когда лейтенант наконец ответил, в его голосе звучала только всегдашняя
почтительность:
- Умоляю сэнсэя простить мою неучтивость, но я, видимо, очень скверно
объяснил, какую войну ведет моя страна...
- О нет, главное я понял, - перебил его Урод. - Пусть вы одни против
всех, но борьба за свободу - вот единственная мера. На стороне насилия может