"Анхель де Куатьэ. Яблоко Евы" - читать интересную книгу автора

она не знает об этом. Когда ее пожирает страсть, душа оправдывает страсть.
Когда страсть съедает саму себя, душа устремляется к "добру". Эти силы
играют с ней, как целая стая кошек с маленькой беззащитной мышкой. Впрочем,
душе кажется, что она совершает внутренний труд и растет.
Странствия души - путешествие по лабиринту без выхода. Но душе кажется,
что выход есть. Нужно время, чтобы она поняла, сколь бесплодны ее поиски...

Какая же мысль заставила Еву очнуться?.. Что это за спасительная мысль?
О чем она успела подумать? Ах да! Она подумала об уважении, о том, что Глеб
ее не уважает. Это ее всегда злило. Но теперь она поняла и другое - дело не
в том, что он ее не уважает, он и не способен на уважение, дело в том, что
она сама себя не уважает. Это не он соблазнил ее, это она соблазнилась им.
Но что она в нем нашла? Почему она его так идеализировала? Кто он такой,
чтобы так обращаться с нею? Ева внимательно посмотрела на любимого когда-то
мужчину и улыбнулась.
- Слушай, всегда хотела тебя спросить - а вот эта "служба спасения" -
это "служба спасения" от меня? Женский батальон перед Зимним дворцом? Ты
меня так боишься?
Глеб понял, что с Евой что-то произошло, что-то случилось, причем, в
какую-то долю секунды, за одно неуловимое мгновение. Как будто что-то
перещелкнуло и мир перевернулся. Он понял это по тону ее голоса. Она никогда
не говорила с ним так - тоном "не-любящей-женщи-ны". Глеб метнул в ее
сторону раздраженный взгляд и, внутренне сжавшись, выпалил:
- Да иди ты!
- А я и иду, Глеб, - Ева вдруг почему-то расхохоталась. - Ты не
волнуйся.
Ева смеялась! Словно какой-то свет шел у нее изнутри. Свобода!
- Ладно тебе, - Глеб закрыл лицо руками. - Подурачилась и будет.
Но Ева его уже не слышала, она только кричала и смеялась:
- Иду! Я иду!..
Смеялась истово, восторженно. Светло! Так, как никогда не смеялась в
своей жизни. Никогда! Глеб был ошарашен. Он смотрел на нее недоуменно и
никак не мог понять, что же случилось. Что с ней происходит? Еще никогда в
жизни он не видел ее такой! Такой свободной, такой внутренне свободной! И он
испугался. Он привык к мизансцене "удав и кролик", а тут, вдруг, кролик
сошел с ума и начал потешаться над удавом.
- Тронулась... - зло прошептал Глеб и недовольно покачал головой из
стороны в сторону. - Натурально, тронулась умом. Мать, тебе врача вызвать?..
- Спасибо, Глеб! Спасибо! - продолжала смеяться Ева. - Говори еще, мне
становится легче! Говори, Глеб! Что у тебя еще накопилось... Не держи в
себе. Скажи. Я все равно ухожу.
- Заболела, я спрашиваю?..
- Господи, как же я раньше этого не понимала?! Это же просто сон! Вся
моя жизнь с тобой, жизнь тобой - это сон. Я думала, что все серьезно.
Относилась серьезно. Думала, что ты настоящий. Пыталась до тебя достучаться.
А ты - нет! Ты - не настоящий! Ты - нарисованный! Спасибо тебе, Глеб!
- Надо вызвать... - Глеб повертел пальцем у виска.
- Ты говоришь, я дура. Глеб, нет! Глеб, это ты дурак! - продолжала
смеяться Ева, бессмысленно двигаясь по комнате. Она наталкивалась на
предметы, но не останавливалась, словно танцевала с каким-то невидимым