"Анхель де Куатьэ. Поединок со смертью ("Тайна печатей" #4)" - читать интересную книгу автора

таращиться на своего Бога. Бог не хочет ни нашей свободы, ни нашей
разумности. Он хочет видеть нас покорными, "рабами божьими". Не хочет и не
видит, потому что люди именно такие - трепещущие пред всемогуществом и силой
рока, лишенные благородства, низкие, тщедушные существа. Он хочет нашего
послушания и имеет его, потому что у труса нет воли, нет свободы, нет...
Человек по ту сторону экрана вдруг замолчал. До этой секунды он
говорил, нагнетая пафос и силу своей речи. Говорил так, словно перед ним
тысячи, сотни тысяч людей. Он обращался не к нам, а ко всему человечеству в
нашем лице! Но вдруг запнулся.

* * *

- Что-то я отвлекся , - сказал вдруг человек, которого мы видели на
экране. - Так ведь можно и потерять ваше драгоценное внимание... - с
наигранным беспокойством пробормотал он, и его мертвые глаза блеснули. - Вам
станет скучно, и вы меня выключите. Нет, этого допустить нельзя. Перейду к
делу. Да, не удивляйтесь, у меня ведь есть до вас дело... Впрочем, нет, вы
меня не интересуете - ни этот ваш функционер астральных академий, ни
горе-писатель из Мексики, ни умник с психологическим образованием. Меня
интересуешь ты, Данила. Ты ведь уже понял это, да?
Мы трое - я, Гапген и Андрей - инстинктивно повернулись к Даниле. Он
был бледен, сосредоточен, напряжен словно сжатая стальная пружина и не мигая
смотрел на экран.
- Данила, я - это ты , - сказал незнакомец.
У меня помутилось сознание, и я чуть не упал со своего кресла. На
мгновение мне показалось, что это действительно так. Что мой самый близкий
друг - Данила, тот, кто роднее мне, чем брат по крови, и этот страшный,
неприятный человек - там, на экране, - одно лицо. Я оцепенел.
- Да, Данила. Мы с тобой одно и то же лицо , - продолжало глядевшее на
нас чудовище. - У нас с тобой все было одинаково. Одинаково бессмысленное
детство, о котором даже не хочется вспоминать. Одинаково пустая юность,
которая прошла как страшный сон, пролетела, закончилась, и ее не жалко.
Одинаково никчемные родители. Все одинаково. И ты, и я - мы оба - были в
армии. Ты, правда, в Чечне, а я просто в армии. Но иногда, чтобы попасть на
войну, вовсе не обязательно находиться в районе боевых действий. Ты видел
смерть, и я видел смерть. Ты убивал, и я убивал. Все одинаково. У нас с
тобой была одинаковая жизнь, словно под копирку. Одинаковые мысли, надежды,
друзья-собутыльники, наркотики. Одинаковые женщины, которые ушли из наших
жизней, а мы перекрестились. Все одинаково, Данила. Все. В одном разница...
Человек на экране встал и подошел к окну. Там, на его улице, было
темно, светились огни многоэтажек. Стоя к нам спиной, он весь превратился в
силуэт на фоне этого мерцающего искусственными огнями мира.
- Тебе дали все, Данила, а мне не дали ничего , - медленно произнес
незнакомец. - Все пропитано ложью. И я ненавижу тебя. Данила, и я ненавижу
весь этот мир. Если бы я мог уничтожить его, я бы сделал это. Сделал не
раздумывая. Но я не могу. И когда я понял, что бессилен, когда понял, что
ничего нельзя изменить, что одним дается, а другим - нет, я решил позволить
этому миру уничтожить себя. Да, я хочу, чтобы на его руках была моя кровь. Я
хочу уличить его. Это моя воля, мое свидетельство. Я выступаю на стороне
обвинения! Ты выступаешь на стороне защиты. Принимаешь вызов. Данила?! Да