"Алексей Кошкин. Указка (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Последнее произведение нашего нового сотрудника называется "Солнечная
мурава". "Наконец-то я обрел почву под ногами, - делится Анатолий Горшков.
- Различил впереди свет, почувствовал, что жизнь ждет от меня признания в
любви. Это мой скромный вклад в литературу Обновленной России". Отрывки из
"Солнечной муравы" выйдут в наших ближайших номерах.
Мы выражаем надежду, что Анатолий Горшков найдет общий язык с нашими
читателями".

...прямо на мою дверь. Подхожу поближе - и правда, полицейский. Я
пошел медленней. Ну, думаю, он не просто так приперся. Смотрю - поодаль
стоит машина с мигалкой, а в ней еще двое.
Полицейский, что у двери, ширинку застегнул. Меня увидел и пальцем
поманил. А ноги у меня вдруг как встанут! Он говорит:
- Да поди сюда! - и ругаться давай. А я стою. Прикидываю, как убегать
буду. А потом куда? Меня на остановке перехватят, или вообще весь район
оцепят. Они это любят. Уже почти неделю не оцепляли. А этот опять:
- Это ты здесь живешь? Ты мне только бумагу подпиши! И я тебя отпущу.
Чего, думаю, он такой добрый? Даже кобуру не расстегнул. Ну, подхожу к
нему маленькими шажками. Он мне бумагу протягивает. Я спросил:
- В чем дело?
Полицейский весь как-то расплылся. Такой ласковый стал:
- За свет не платишь? Раз. За телефон? Два. Бродяг к себе пускаешь?
Три. Грязь разводишь, сороконожек. Машину не ремонтируешь. А это позор для
настоящего американца... - Тут он назвал меня вонючим русским и сказал: -
Городские власти у тебя дом отбирают со всем имуществом. Так что подписывай
и убирайся...
Дом...
Тут я как заору на него! Это на полицейского-то.
Никогда так не орал. Все словосочетания вспомнил. И перемешал их так и
сяк. Потом вспомнил, как в Лас-Вегасе ругаются. Снова перемешал. Он все
ласковей смотрит. Кобуру расстегнул. Мне сначала наплевать было. Я еще пару
слов сказал, а потом думаю: ну, вот... Тогда я как будто слезливости в
голос подбавил и власти штата несколько раз обругал. Вспомнил, что полиция
любит, когда власти штата ругают. Он на свою машину оглянулся, где его
дружки сидели, и говорит:
- Пять секунд тебе, чтобы подпись поставить. И штраф сто долларов, за
оскорбление должностного лица. Если не хочешь, чтоб тебя в участок отвезли.
В участок...
Я быстро так посмотрел вдоль улицы. Может, хоть канадец какой поедет с
автоматом, или араб появится, почему-то забывший бороду сбрить. Да где там!
Когда надо, канадцы только когда не надо появляются. А арабов и вообще уже
не осталось. Это я так просто, в отчаянии головой вертел. Потом зубы сцепил
и подмахнул эту проклятую бумагу. И вообще, черт с ним, с домом.
Действительно, сороконожек много.
- Сто долларов, - говорит этот тип. И снова на машину оглядывается.
Тут я соврал ему. Одну сотенную я в автобусе разменял, когда билет
покупал. И у меня восемьдесят с чем-то мелочью осталось. Я и говорю:
- У меня восемьдесят.
Он лапу свою протянул. Сам тюфяк жирный, и лапу хорошо так протянул,
удобно. Ох, как бы я ему вделал! Потом пистолет бы забрал, и пистолетом по