"Алексей Кошкин. Люди и те, кто против них (Повесть-сказка) " - читать интересную книгу автора

И, наконец, дождались врачей. К тому времени Илья перевязал раненую
женщину кусками полотенца и гладил ее по голове, успокаивая. Милиционеры
пили минералку и курили. Толпа понемногу расходилась. Когда раненую клали в
машину, милиционер с минералкой сказал:
- Поехали, еще купим сигарет.
- А старуху так оставим? - спросил Санек. - Она нас козлами назвала.
- Да поехали! - позвал Леха. - Охота вам возиться с ней... Скоро серия
"Ментов" пойдет - можем не успеть.

Люди уходили прочь, сначала через дворы, мимо двухэтажек с отведенными
под мокрое белье ржавыми балконами; через двор сгоревшего детского сада они
вышли на пустырь и отыскали тропинку, которая сужалась с каждым шагом.
- Так научишься испытывать жалость к чужим! И можно не ставить себя на
место этой обозленной сторожихи или ее сестры, достаточно лишь чувствовать
их рядом и умом понимать их страх перед собственным бессилием, - говорил
Илья. - Их жизнь - не прямая улица, а темная галерея дворов, по которым
машина едва пройдет, сдирая краску с кузова, а бессилие приходит, когда
отказало рулевое управление... Кстати, человеческую жизнь напоминает любая
улица. А мы сейчас вдалеке от улиц. И я хочу все-таки получить от вас
ответ...
Его спутник не обратил внимания на последнюю фразу. Он произнес с
горячностью:
- Жалость - это чувство в тебе и для тебя. Иногда она нужна и другим,
но в основном она для того, чтобы не чувствовать себя чертом. Батюшки, мне
его жалко, значит какой же я хороший человек! Но она должна помогать тебе
приобретать позитивный опыт.
Люди ушли от голосов и шума автомобилей и остановились между заводским
забором, над которым жужжали насекомые, и уже знакомой им железнодорожной
линией, которая сделала петлю и повернула к югу.
- И снова вокруг только запустение, - говорил Илья. - Тупик жизни.
Чем-то напоминает нашу родину. И хотя солнце согревает нас, и зацвела
железнодорожная насыпь, не отпускает это знакомое ощущение пустоты и
холода.
- Нам теперь все будет напоминать дом, - ответил Пол. - Он у нас в
мыслях постоянно, слишком долго мы прожили среди людей, в относительной
безопасности. И невелика вероятность нашего скорого возвращения... Кстати,
куда мы зашли? Я уже перестал ориентироваться...
- Тогда я осмотрюсь, - сказал Илья. - Не ходите за мной, вдвоем мы
запутаемся в зарослях.
Он продрался сквозь кусты без запаха, увивавшиеся вслед заржавелым
рельсам, и оказался на насыпи. Машинально отряхивая от репьев ветровку и
брюки, он с любопытством оглядел незнакомую местность. На другом берегу
моря серых гаражей, давно ослепленные солнцем, поднимались многоэтажки. В
пучину неба скатывался черный стеклянный небоскреб. Плавал смог. Да,
подумал он, для Пола все это скупо и необычно. Много живых существ, и
никого не видно.
- Нет дороги, - громко сказал он и спустился в лопухи. В лопухах
покачнулся, потеряв равновесие, и удивленно вскрикнул. Пол подошел ближе.
А в лопухах лежало тело. Это был пожилой черт, одетый в измазанный
цеховой халат, ноги протянулись в темноту лопухов, а седые волосы были