"Ольга Ксенофонтова. Иноходец " - читать интересную книгу автора

Все принес? Кажется, да... нет! Этот раздражающий колченогий стульчик,
вечно так и норовит где-нибудь остаться да сменить хозяев. За ним одним еще
раз подниматься в главный зал? Подумают еще, что хочет украсть что-нибудь...
Занавеска, заменяющая дверь, отдернулась, и слабый свет свечи показал
ему следующий поворот.
- Эй, паренек, - тихонечко окликнули его, - подойди сюда.
"Стульчик, - подумал Джерри. - Мне надо забрать дурацкий стульчик. А
меня явно приняли за прислугу, и теперь еще пошлют с поручением". Неохотно,
но с довольно учтивым выражением лица он все же подошел. Занавеска с
шелестом закрылась за его спиной и чуть не потушила издыхающую свечку.
Тонкие пальцы - на каждом по колечку, диковинными рыбками нырнули в его
неровно подрезанные спутанные кудри. Мягкие теплые губы, пахнущие
засахаренными фруктами, закрыли ему рот. Свечка поспешно скончалась, не
желая, чтобы потом с нее спросили как со свидетеля.
Наутро выяснилось, что стульчик исчез, но отчего-то Джерри был к нему
не в претензии.

Открыв глаза, Джерард обнаружил, что улыбается простому и солнечному
ощущению последних секунд воспоминания о себе самом. Мальчишеское
самодовольство, планы, эмоции. Жизнь с благодарностью за доступные
наслаждения, с презрением к недоступным, в блаженном неведении о запретных.
Хорошая жизнь. Без метаний, бесплодных сожалений. Наполненная, хотя и
простая. Паренек Джерри, бродячий актер. Ты мне понравился. Спасибо, что ты
некогда был началом меня, хорошим началом.
- А кто-то дрыхнет... А я не охотник! Поозверели тут.
Раздраженное бурчание принадлежало полноватому мужчине, которого
Джерард запомнил вроде как поваром. Да уж, обладатель такой щегольской
бородки, явного подражания моде высшего света, должен считать вопиющим
унижением необходимость добывать ингредиенты для блюд прямо из среды их
обитания. Судя по цесарке, свисавшей вниз головой из-за пояса - точно снял с
гнезда, с выводка. Во-первых, сезон, а во-вторых, повезло: два лысых черта
подстрелил бы этот надменный толстячок резвую птицу, не будь она снулой и
слабой во время высиживания. Еще и хает удачу в голос. Неблагодарный.
Вернулся и кучер, разложил костер, подвесил котелок с речной водой.
- Грибов кинь, - вдруг выдал Джерард, - вон, с дерева, серых.
- Зачем? - опешил кучер, забыв даже возмутиться тому, что всякий
арестант начинает от безделья раздавать советы.
- Ледяная рыба нерестится. А икра у нее ядовитая. Ты же воду не на
середине брал, а у берега, и мелочь эту не видать. Грибы бросишь, они яд
впитают, выкинь их - и вари все, что угодно. Такая уж вода зимой тут, у
Рос-Брандтов.
Кучер покосился на пленника, но указанные действия произвел. Повар
почесал в затылке, перестал ворчать и энергично принялся точить ножи.
Брошенные в нагревающуюся воду грибы запахли вкусной пряностью. Рот
наполнился слюной, свело живот. "Я голодный, - констатировал Джерард,
впрочем, без удивления. - А никто кормить не нанимался. А голод, даже
слабый, я переношу плохо, просто отвратительно. Тошнит, кружится голова,
обязательно болят виски. Когда-то мне пришлось очень сильно голодать, и с
тех пор..."
Следуя настойчивой боли в пустом желудке, Джерард плавно соскользнул