"Сигизмунд Кржижановский. Поэтому" - читать интересную книгу автора

Сигизмунд КРЖИЖАНОВСКИЙ

ПОЭТОМУ



I

Поэт не понимал <поэтому>. <Поэтому> отвергало поэта. Отвергнутый
положил: голову в ладони, локти на стол, <поэтому> меж локтей:
<...Пишу Вам в последний раз. Вы поэт и всё равно ничего не поймёте,
поэтому возвращаю кольцо и слово, Ваша (<Ваша> - перечёркнуто) М.>
Рядом с письмом на столе, жаля глаза, лежало свернувшееся жёлтой змейкой
кольцо. <Поэтому>, писанное тесно-сжатыми остроконечными буквами, не
принимало - ни кольца, ни поэта. Поэт же продолжал не понимать <поэтому>.
Закрыл глаза: исчезло. Открыл: опять _оно_. Болезненно шевельнув
пальцами, поэт втолкнул <поэтому> в конверт; сверху притиснул книгой.
Распахнул окно. Белесая ночь. Прямо против глаз - чёрные и жёлтые окна.
Будто бусины по чёточной нити, протянулись по извивам улицы круглые фонарные
огни. Ночь не раз говорчива: постучит по камням колёсным ободом. Бросит.
Породит звук спешного шага. Уведёт шаг прочь.
Было тихо, но поэт, насторожившись, слушал. И отовсюду: и из близких
близк, и из далёких далёк возникало поэту лишь слышимое шуршание. В
шуршании, поначалу слиянном и внятном, вслушиваясь, можно было различить
стальные прискрипы и шершавые шумы немолчно трущихся о скользкие поверхности
каких-то остриев. Поэт знал: это были шумы мириад перьев и миллионов
карандашных графитов, рыщущих по бумажным листам: по всей земле, и в близко
и в далёке, за стёклами окон, за толщами стен, в полутьме и у жёлтых ламп и
свеч - писали, писали, писали. Не шевелясь, боясь толчком дыхания развеять
шелест прорастающих строк, поэт внимал, окунув ухо в заоконную тьму. Это
делалось слышимым, он знал, всегда перед тем, как... Пришло. Пальцы, будто
сведенные спазмом, сжали меж ногтей дерево ручки.
Перо, глотнув чернил, хищно ткнулось расщепом в тетрадь. На тетради -
надпись: Сонеты Весне.
Возникало:

Поэт, о Музе не скорби:
Она придёт. Она не... -

по строчке дёргалось перо: за пером, еле поспевая, прыгал с буквы на букву
глаз. Когда перо было уже во второй строчке, глаз ещё складывал:
- Поэт о Му...: <о> слиплось с <му> и подползло к <поэт>: поэтому.
Перо выпало из пальцев, и вместо предощущавшейся рифмы у конца второй
строки кляпнулась клякса.
- Вздор, - прошептал поэт и снова овладел пером. Но как он ни
вслушивался в ночь, того, знакомого, таинственного, толкавшего в ритмы и
рифмы шороха он больше не слыхал.
Холодный и влажный воздух назойливо лип к лицу. Вдалеке взвыла
пароходная труба. Поэт прикрыл окну створы. Разделся. Щёлкнул выключателем.
- Спать.