"Сигизмунд Доминикович Кржижановский. Москва в первый год войны (Физиологические очерки)" - читать интересную книгу автора

Нильса и Никса, или как там по-ихнему. Была у Нильса бабушка. Ну, и
преставилась Нильсова бабушка, как всякой бабушке полагается. Так. Нильс
был парень бедный. На катафалк и прочую похоронную принадлежность у него ни
единой датской копейки в кармане нет. Посадил паренек мертвую бабушку на

452

тачку да и повез на кладбище. А дорога мимо гастхауза, по нашему -
трактира. "Дай,- думает Нильс,- выпью кружечку". Выпил: денег не платит,
кружки не отдает, бабушки не везет. "Другую". Дал ему трактирщик другую.
Нильс опять: ни денег, ни кружки не отдает, бабушки не везет. "Другую". Дал
ему трактирщик другую. Нильс опять: ни денег, ни кружки не отдает, мертвую
бабушку к мертвым прабабушкам не везет. Трактирщик: "Ах, ты..." А Нильс -
ух в него кружкой, сперва одной, потом другой. Трактирщик - за камень
(кружек-то ему жалко) да в Нильса. Нильс за мертвую бабушку ухоронился,
камень по ней, по мертвой, тра-рах, а Нильс плачет-убивается: "Ах, мол, ах,
убили мою бедную бабушку, за это тюрьма полагается". Перепугался трактирщик
насмерть: "Вот тебе крона, да марка, да еще золотой, увози ты свою бабушку,
не отвечать бы мне за нее головой". Вот она, военная хитрость. Дай такому
Нильсу вместо тачки тачанку, а на тачанке пулемет, так он тебе такое
пропишет... Вот недавно в газетах писали, как наши мины с немецкого минного
поля в сторону оттащили, фрицы пошли в обход да сами на свой динамит
напоролись, а мы по выполотому минному огороду, да голыми руками... Знай
нашу бабушку. Надо, как вот в шашки: белое через черное прыг да в дамки.
- В шашки оно так,- раздумчиво отвечает новичок,- а вот в шахматы -
там на место убитой фигуры сам становись под прицел. Сами же вы говорили:
головоломки. Нильс ваш в ефрейторы, конечно, сгодится. А в большие
командиры - вряд ли. Враг, он тоже хитер. Мало иметь ум, надо из своего ума
его ум вычесть, и если в остатке останется, тогда и... А то дока на доку
наскочит.
Матерый болельщик впервые с некоторым уважением слушает реплику
новичка. Сперва только трубка, зажатая меж губ, бросает сизые клубки дыма.
Затем берет слово и его хозяин:
- Это вы правильно походили, молодой человек. Хвалю. Но я отвечаю.
Один французский маршал, не помню, как его, говаривал: "Маневр сет мон
нерв". Вот, на нерве-маневре, на натянутой струне вся эта музыка и ведется.
Арифметика учит: от перестановки мест слагаемых сумма не меняется. А
стратегия говорит другое: от перестановки мест сумма весьма и весьма
меняется. Тут здесь да там кадриль танцуют. Где были кони-скакуны, вдруг,
откуда ни возьмись, танки-ползуны (в рот тебе ситного с горохом); или,
скажем; немец летит, думает, я на крыше, а я вон где - в подвале.
- Крыша тоже не пуста, на ней пожарники дежурят. Так что пример,
извините, сбросу подлежит, щипцами да наземь. И вообще,- машет рукой
новичок, странным образом превращаясь из стажера пещеры в арбитра,- не так
оно все просто, как иным людям хотелось бы. Душа - она тоже маневрирует: то
подо лбом, то - глядь, в пятках. Война - дело геройское, а мы с вами... В
подвале этом раньше, наверно, грибы солили, а про войну не судили, не
рядили. На командирскую вышку здесь мало похоже. Что это отбою не слыхать?
Пора бы.
Будто в ответ слышится короткий глухой удар. Весь дом вздрагивает - от