"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

- Ершов! Корнев пришел, - услышал Игорь голос из моторной гондолы.
Человек в комбинезоне, пятясь, выполз из-под хвоста, надел тапочки,
подошел.
- Товарищ старший сержант, на самолете устанавливаются моторы. Механик
сержант Ершов.
Из-под приплюснутой пилотки механика спадала на лоб запыленная прядь
волос, на щеке чернели масляные пятна.
- Наведите порядок у самолета. Разложились, как на ярмарке, - сделал
замечание Корнев.
Ершов глянул на свой разодранный комбинезон, из которого выступала
острая коленка, и сказал:
- Если меняешь хвостовую стойку, шасси, забываешь не только о порядке,
а и как мать родную зовут забудешь! Целый час как на зубьях бороны лежал.
Смотри...
Он расстегнул комбинезон и показал ссадины на животе.
- Работал не только на наших, но и на американских и английских
самолетах - и везде одно и то же! Конструкторы наверняка сговорились, чтобы
портить кровь нашему брату. Может, механику надо иметь тело без костей, как
у змеи? Только тогда долезешь до агрегатов сквозь разные подкосы и силовые
ребра. Чуть кишки не выпустил! - И Ершов снова ощупал живот.
С точки зрения начальника, не знающего, как трудно обслуживать самолет,
такое поведение подчиненного было бы по меньшей мере бестактным. Но старшему
сержанту Корневу самому не раз приходилось протискиваться в самые
труднодоступные места, поэтому он даже не одернул Ершова. Этого неказистого
на вид парня с небольшим смуглым лицом и хитрющими глазами Корнев знал как
себя. Стоило оторвать его от дела и упрекнуть в чем-либо, как Ершов, по
выражению механиков, "заводился с полуоборота". Так его тайком от офицеров,
категорически запрещавших прозвища, и называли - "заводной". Не раз Ершова
наказывали к за пререкания. Он был несдержан на слово. Но еще более он был
несдержан, прямо-таки неистов в своей работе. Как заводной, он крутился у
самолета и всегда подготовлял его раньше, чем другие. Никакой комиссии не
удалось обнаружить на его машине дефектов. И вот уже два года его самолет
считался образцовым.
- Ну чего завелся? - урезонивал его Корнев. - Конструкторы нам зла не
желали. Они просто втиснули это сложнейшее оборудование в самую
удобообтекаемую форму. Потому в ней и не осталось места для нашей работы. И
форму эту не увеличишь - самолет потеряет скорость. Как видишь, не
конструкторы, а сама природа воздухоплавания подставляет нам, технарям,
шипы.
- А не слишком ли велики эти шипы? - возразил Ершов и стал быстро
подбирать разбросанный инструмент.
Незнакомый с авиацией человек удивился бы количеству этого инструмента.
Иную сложную наземную машину можно разобрать парой разных гаечных ключей и
отверток. А здесь, под самолетом, лежали три развернутые инструментальные
сумки, каждая с детское одеяло. Торцовые ключи с тремя шарнирами,
зигзагообразные щупы, отвертки длиной до двух метров и другие металлические
ухищрения самых неожиданных конфигураций лежали в брезентовых сумках. Все
это, по мысли конструкторов, должно было помочь проникновению к сложной
"начинке" самолета, спрятанной за сверкающей дюралевой обшивкой. Уже одно
обилие инструмента говорило о сложности работы авиационного механика.