"Иван Андреевич Крылов. ПСС, Том 1. Проза " - читать интересную книгу автора

мизантропов; я почитаю их за наставников и учителей рода человеческого. Одна
половина света, занимаясь безделками, повержена ныне в совершенное
ребячество, а другая одержима бешенством! Итак, должно поступать с людьми
или как с младенцами, или как с бешеными. Обыкновенные философы, мудрецы и
ученые не могут более быть их путеводителями; все их премудрые поучения не
сделают никакого впечатления над развращенными их умами, надлежит употребить
на сие гораздо строжайших наставников - одним словом, таких, каковы
мизантропы.
Возмогут ли все наставления Сенеки и Эпиктета произвесть какое действие
над глупою головою петиметра*? Сделают ли они его разумнейшим? Заставят ли
быть полезным обществу, и не принимать более на себя тех смешных
телодвижений и ужимок? чрез кои уподобляется он обезьяне? Без сомнения, все
речи сих великих философов останутся безуспешны. Тщетно будут они
прославлять пред ним добродетель и описывать всю гнусность пороков: он,
насмехаясь как им самим, так и их словам, вместо ответа сделает, может быть,
несколько странных прыжков или пропоет какую песенку из новой оперы. Но
мизантроп, привыкнувший не обинуясь говорить истину, есть человек, могущий
заставить сего шалуна войти в самого себя. "Поступки твои, - окажет он
ему, - забавляют меня несколько минут, но, наконец, становятся несносны.
Признаюсь, что ты очень забавен, и я не могу смотреть на тебя без смеха,
однако ж напоследок ты чрезмерно наскучишь. Хочешь ли, - скажет он ему,
продолжая свою речь, - чтоб я говорил с тобою чистосердечно? Мне весьма
удивительно, что по сих пор ты и тебе подобные не предложили еще
правительству, дабы учреждено было особое собрание, где вознаграждались бы
все модные ваши дурачества. Я уверен, что тогда был бы ты из числа
первейших, могущих льститься восчувствовать на себе опыт сего столь
благоустроенного заведения; потому наиболее, что нет никого даже и из твоих
сотоварищей, кто бы мог с таким искусством, как ты, делать страннейшие
телодвижения, шаркать ногами, кривлять рот, обращать по-модному глаза,
болтать то, чего сам не понимаешь, смеяться без намерении, печалиться без
причины и лгать с таким уверительным видом и смелостию, как другой говорит
правду".
Сии язвительные шутки, мудрый и ученый Маликульмульк, произнесенные с
насмешливым видом такого человека, каков мизантроп, делают больше
впечатления и более поражают сердца, нежели наилучшие философические речи.
Все сочинители нравоучений и все проповедники не возмогли еще отвлечь ни
одного петиметра от его глупостей; напротив того Мизантроп Молиеров более
сделал добра Франции, нежели проповеди Бурдаловы* и прочих ему подобных
проповедников. Итак, когда простой список произвел столь много пользы, то
что должно ожидать от подлинника?
Врожденное людям самолюбие управляет с самого почти младенчества всеми
их деяниями. Нельзя сыскать лучшего средства к исправлению их погрешностей,
как изобрази гнусность тех пороков, коим они порабощены, обращать их в
насмешку и чрез то уязвлять сродное каждому человеку тщеславие. Никто не
может исполнить сие с лучшим успехом, как мизантроп; следовательно, нет
человека, который столько бы полезен был обществу, как он.
Когда я взираю на сих людей, кои, не беспокоясь нимало о том, что будут
об них говорить, не опасаясь злобы и ненависти своих сограждан, с презрением
и смело осуждают все то, что видят в них худого, - тогда кажется мне, будто
вижу врачей, окруженных множеством больных, кои, видя, что не хотят они