"Сергей Крускоп. Ночь дракона ("Дракон" #2) " - читать интересную книгу автора

прыгать и щипать траву, совершенно не намереваясь превратиться в жаркое. При
этом потенциального жаркого было полно: едучи верхом, я за последние полчаса
спугнул двух косуль и оленя.
Спешившись, я не торопясь разделся и сложил одежду в переметную суму.
Аконит покосился на меня, но остался стоять - к перевоплощениям хозяина он
относился совершенно спокойно. Хороший у меня конь, злой и послушный
одновременно. Благодаря своей караковой масти и короткому хвосту он немного
похож на огромную сторожевую собаку. И кусается, в случае чего, не хуже
любого кобеля. Я потрепал его по шее. Аконит переступил ногами и фыркнул, -
дескать, все под контролем, хозяин.
...На меня нахлынул совсем иной мир - в первую очередь мир запахов.
Человек, даже самый одаренный по части обоняния, не почувствует и пятой
части тонких (совершенно необязательно - приятных), пронизывающих мир
ароматов, доступных нюху самого бездарного пса. Я смог различить запахи липы
и дуба, запахи осоки и лисохвоста. Мне стали заметны пути перемещения лесных
обитателей: вот тут вчера, ближе к вечеру, пробежал заяц; здесь прошла по
стволу вяза белка (похоже, с детенышем в зубах); а на этом месте, поспешно
собирая корм, метались мыши, почуявшие приближающегося к ним горностая. Я
опустил нос к самой земле и ощутил, как прошел в почве крупный червь -
потревоженная земля отозвалась изменением запаха; как где-то под тонким
слоем перегноя разлагается, возвращая долг лесу, некий маленький зверек -
разлагается давно, превратившись уже просто в комочек костей и земли.
Ну и главное, ради чего я вообще затеял трансформацию, - это еда. В
лесу мне было проще добыть пропитание, находясь в звериной, а не в
человеческой ипостаси. Я внимательно принюхался и осмотрелся, почти сразу же
почуяв самую удачную добычу. Судя по всему, группа ланей паслась на
небольшой полянке неподалеку, и с одной стороны их к тому же подпирал
грабинник, в который лани не полезут. Говорят, в большинстве мест лань из-за
ее глупости поистребили волки. Что ни говори, а волк - действительно санитар
леса, выкладывающийся на каждой охоте до предела, а значит, нападающий по
мере сил на некрупную или неоправданно медлительную жертву. Взрослый олень
одинокому волку не по зубам, разве что добыча уже находится на последнем
издыхании, да и я в своем зверином обличье не рискнул бы в одиночку
покуситься на здорового рогача. Косули же уйдут, на открытом месте полагаясь
на скорость, а в лесу - еще и на маневренность; без загонной охоты волкам с
ними не состязаться. А вот лань, с ее привычкой бестолково носиться по
зарослям, - это то, что надо. Волки либо вымотают ее до бессознательного
состояния, либо она сама свернет себе шею.
...Убитую лань - молоденького самца, сломавшего себе ногу на второй
минуте погони, есть в сыром виде я все-таки не стал. Иногда, конечно,
приходится утолять голод и сырым мясом, но все же я человек, со своими
человеческими предрассудками и привычками. Поэтому я, перекинувшись, развел
костерок неподалеку от тропинки и с удовольствием стал обжаривать над ним
свежий сочный ломоть ланьего окорока, наблюдая, как мясо покрывается тонкой
золотистой корочкой, и вдыхая вызывающий слюноотделение аромат. В отличие от
любого хищника, я предпочитаю хорошо прожаренное мясо (и вкуснее и меньше
шансов гадость какую-нибудь подцепить), да к тому же с солью и с перцем.
Две сороки, усевшись на ветку вяза, неодобрительно сверлили меня
черными глазами. Эти достойные птицы, увидев задравшего добычу хищника,
собирались присоединиться к пиршеству, и вдруг - на тебе! Хищник превратился