"Светлана Крушина. Все могут короли ("Барден" #1) " - читать интересную книгу автора

такую власть над миром и людьми, какую мало кто из простых смертных способен
себе вообразить. Нужно было только научиться правильно этим даром
распоряжаться, а это было самое сложное...
Но этот дар навек отделил Эмиля от друзей и близких, он даже не мог
остаться жить рядом со своей сестрой и братом.
Единственным человеком, не считая Тармила, который вел себя с ним почти
так, как если бы ничего не случилось, был старый король Исса, его дед. Он
неустанно повторял внуку: "Радуйся, что ты вообще жив!"
И - со временем, конечно, - Эмиль научился-таки радоваться этому
простому факту, осознав, что все могло быть гораздо, гораздо хуже. В
конечном счете, именно благородное происхождение защитило его от тех ужасов,
которые могли последовать за тем, как его проклятый дар обнаружил себя.
Благородное происхождение и власть, сосредоточенная в руках его деда-короля.

Эмиль торопливо шел по парку, пренебрегая своими особенными
способностями (а вернее, не желая "трепать" искусство ради столь
приземленной цели) и предпочитая использовать простую мускульную силу
собственных ног. Сначала парк был больше похож на настоящий дикий лес:
высоко над головой смыкались кроны старых деревьев, сплетался в паутину
подлесок и пружинил под ногами мох, укрытый ковром из палой сухой листвы.
Тропинки были едва заметны, дорожек не было вовсе, но Эмиль уверенно держал
направление. Здесь он был как дома, за три года изучив каждый куст и каждое
дерево. По мере приближения к дворцу тропки становились все явственнее и
ровнее, деревья расступались и выстраивались рядами, мох сменился ровной
густой травой. Теперь это был скорее ландшафтный парк, создающий иллюзию
леса, но для настоящего леса слишком ухоженный. Здесь уже встречались следы
присутствия человека: собранная в аккуратные кучки листва; заботливо
подстриженные ветви там, где они мешали пройти, не сгибаясь пополам; искусно
устроенные цветники и красиво оформленные камнями родники и ручьи. Все это
было не более чем декорация; или, если угодно, оправа для драгоценного
камня, который являл собой дворец.
Парк был весьма обширный, и путь занял у Эмиля больше часа, ибо его
жилище находилось в наиболее удаленном от дворца уголке. Наконец, он ступил
в непосредственно прилегающую к дворцу часть парка. Это было царство прямых,
проложенных с помощью чертежных инструментов аллей, подстриженных деревьев,
зеркальных строго прямоугольных прудов. Эмиля всегда бросало в дрожь при
виде этой "облагороженной", а в сущности обкорнанной и изуродованной в угоду
людским причудам природы. Это было еще хуже, чем "причесанный" лес.
В оранжерее садовник с молодым помощником срезали алые и белые розы и
аккуратными грудами складывали их в большие корзины. Завидев торопливо
проходящего мимо Эмиля, они оба согнулись в поклонах, как будто мгновенно
переломившись в поясницах; конечно, они узнали его. Они стояли согнувшись,
не смея поднять взгляда, до тех пор, пока Эмиль не покинул поле их зрения.
Миновав оранжереи, он сразу же наткнулся на хорошенькую служаночку, которая
пробегала мимо по дорожке с охапкой белоснежного свежевыглаженного белья.
Девушка застыла на месте наподобие каменной статуи, коих множество
красовалось на парковых аллеях, выкатив на Эмиля округлившиеся глаза.
Кланяться ей было неловко из-за громоздкой ноши, и она присела с глубоком
книксене, с трудом удерживая корзину перед собой. При этом она не сводила с
Эмиля взгляда, как будто она была кроликом, а он - удавом. "Ваше