"Джеймс Крюс. Мой прадедушка, герои и я " - читать интересную книгу автора

видно, слишком уж громко, потому что Старый удивленно спросил:
- Ты что это так пыхтишь?
- Очень захватывающая история, прадедушка, - ответил я. - А вообще-то
она совсем не веселая.
- Это я тебе сразу сказал, Малый! Я собирался написать забавную
историю про профессионального весельчака, а у меня получилось чуть ли не
героическое сказание.
- А чем все-таки Пепе герой, прадедушка? Я вижу, что он герой, а
почему - объяснить не могу.
- По-моему, Малый, тут многое сочетается. И мужество решиться на это
представление в такую минуту. И выдержка - ведь он продолжал веселить
публику и тогда, когда положение казалось безнадежным. И упорство, несмотря
на страшную усталость. Собственно говоря, Пепе совершил чудо - он не только
удержал пассажиров от паники, которая нередко приводит к необдуманным
действиям и даже к гибели, но еще и заставил их смеяться. Он был не только
клоуном, Малый, но и врачом и волшебником - он спасал смехом. Он был героем
под маской клоуна.
Прадедушка на минутку задумался и, улыбнувшись, добавил:
- Он даже был, если хочешь знать, героем труда.
- Как так, прадедушка?
Он так хорошо работал, что отвлек пассажиров от опасности, грозившей
их жизни... Знаешь, похоже, что нас сейчас позовут ужинать... А я и
проголодаться-то не успел!
Я взглянул на часы и сказал, что нам вполне еще хватит времени
сочинить целых два "обойных" стихотворения - каждый по одному!
- Прекрасно, - согласился прадедушка, - приступим. Давай-ка теперь
напишем о таком - как бы это сказать? - задорном мужестве при самых
отчаянных обстоятельствах, или, как говорят, о юморе висельника. Ведь часто
это юмор героический.
- Чур, я сочиняю про разбойника! Песню разбойника-висельника! -
поспешно сказал я.
- Только вот герой ли разбойник? Это еще вопрос, Малый. Ну что ж,
попробуй, не возражаю! А я придумаю совсем другую песню.
Я отправился за новым рулоном обоев и тут сделал одно открытие: кто-то
рылся в наших рулонах. Мы принялись писать - сразу с двух сторон.
Мы строчили, не отрывая карандаша от бумаги, - оба мы были сегодня в
ударе. Не оттого ли, что утром к прадедушке приходил доктор и, когда он
ушел, стало как-то легче на душе?
Прадедушка, к моей радости, опять уступил мне очередь, и я голосом
балаганного зазывалы стал громко читать, держа в руках развернутый рулон:


Песня разбойника с петлей на шее

Сюда, сюда! Вали, народ, толпою!
Сияет солнце! Всем бесплатный вход!
Меня, неукротимого в разбое,
Сегодня поведут на эшафот.
Пред всем народом, на глазах господ
Казнят разбойника. Ну что ж, он казни ждет!