"Ирина Крупеникова. Семь стихий мироздания (Семь стихий #1)" - читать интересную книгу автора

биологией. По личному мнению Данилы, сюда можно было прибыть либо по великой
необходимости, либо по несусветной глупости. Себя и своих товарищей по
службе он причислял к первой категории, а ученых - ко второй. Говорили, что
если здесь и существовала нормальная жизнь, то вся она так или иначе
скрылась в многочисленных пещерах и подземных лабиринтах, которыми
изобиловала уродливая планета. В отчетах геологов и метеорологов было больше
вопросов и парадоксов, чем разъяснения природных явлений, а физики и
астрономы просто бесились, не в силах понять, как же сие небесное тело до
сих пор не разлетелось на кусочки.
Данила тоскливо рассматривал унылый пейзаж. Камни, скалы, дыры пещер,
уводящих глубоко под грунт, черная жижа Топей, булькающая за горным
кряжем... Топи. Он не мог видеть их отсюда, и тем не менее готов был
поклясться, что мгновение назад они стояли перед глазами. "Пожалуй, пора
идти спать", - решил пилот, но грязевое озеро опять мелькнуло впереди, будто
простиралось прямо под стартовой площадкой базы. Он поспешно вернулся в
ангар и заблокировал замок, но осталось ощущение, что кто-то пытается
дотянуться к нему через пространство. Данила шарахнулся прочь от двери и,
преодолев полсотни метров за считанные мгновения, очутился в широком
коридоре станции.
- Черт... - выдавил он, отдышавшись, и быстро оглянулся.
Чувства опасности не было. Напротив, он неожиданно для себя пожалел,
что покинул платформу. Захотелось вернуться, подойти к Топям и искать...
Свободное течение мысли прервал приглушенный звук шагов. Тимохин отскочил за
угол.
Кто-то остановился рядом. Отъехала дверь. Данила хорошо знал
расположение помещений станции и с уверенностью мог сказать, что незнакомец
зашел в узел связи. Спустя две минуты вновь щелкнул дверной код. Пилот
осторожно выглянул в коридор. Темный силуэт двинулся в противоположную от
него сторону. Тимохину не удалось рассмотреть человека, но ни на лейтенанта,
ни на радиста, ни на начальника научной группы тот не был похож.
Дождавшись, пока незнакомец скроется, Данила метнулся вперед и вновь
замер перед поворотом. Силуэт маячил возле двери изолятора. "Медотсек, -
определил пилот. - Так вот какой ты раненый, малыш!" И он крадучись
последовал за лазутчиком.
Замок поддался на удивление быстро, и Тимохин осторожно зашел в темный
вестибюль медицинского блока. Шаги доносились из изолятора. Данила видел,
как тень человека проползла по стене и замерла над койкой. Блеснул металл.
Но за мгновение до удара юноша очнулся. Его рука перехватила кисть убийцы.
После секундной заминки началась борьба. Теперь пилот не мог не вмешаться.
Он саданул кулаком по панели освещения и крикнул:
- Никому не двигаться! Или я буду стрелять! Брось оружие!
Должного результата его слова не возымели. Да и угрозу он бы не привел
в исполнение, поскольку пистолет вместе с оружейным поясом остался в каюте.
К тому же свет никак не желал включаться, и Тимохин почти не видел людей,
лишь силуэты: большой бесформенный и гибкий атлетический.
Вскрикнул юноша. Данила бросился к нему и, оттеснив к стене, поймал
чью-то мощную руку, сжимавшую длинный нож. Отточенным во времена армейской
службы приемом, он молниеносно обезоружил врага, повалил на пол и
намеревался оглушить ударом в затылок, как вдруг почувствовал, что тело того
буквально растворяется в воздухе.