"Тимофей Круглов. Виновны в защите Родины, или Русский " - читать интересную книгу автора

боевой машины - самой мощной ударной группировки советских войск в Европе -
ГСВГ. На четыре часа боя в условиях современной ядерной войны была
рассчитана полумиллионная группировка, выдвинутая на Запад, непосредственно
к границам НАТО.
И когда один раз весь полк был поднят ночью по тревоге и весь снялся с
места за сорок минут, выдвинулся несколькими колоннами в разных направлениях
в районы рассредоточения - все солдаты знали об этой сухой, в остатке,
правде "на случай ядерной войны". Все дороги были запружены войсками. На
марше остановилась колонна, собирая с экипажей регулировщиков, высылая их
вперед на перекрестки. Покурили, перебросились парой слов со случившимися
рядом мотострелками, также поднятыми по тревоге. Те сказали, что получили
боекомплект перед выездом, полный. Это было большой редкостью для пехоты и
означать могло что угодно.
Когда мобильный узел правительственной связи прибыл в район
рассредоточения и станция Романовского развернулась в указанной точке,
прапорщик озвучил экипажу строгий приказ: войдя в связь, поддерживать канал,
но не вести никаких переговоров даже по служебной линии. Только поддерживать
связь и слушать. Эфир на высоких частотах был просто забит натовцами,
оживленно, как никогда, ведущими радиообмен. Через полчаса к станции
подкатили по просеке со стороны шоссе две боевые машины десанта.
Лейтенант-крепышок вызвал прапорщика, посоветовался с ним недолго и отдал
десантуре приказ занимать круговую оборону вокруг станции. Иванов присел на
бугорок рядом со вторым связистом, тоже старослужащим, они закурили
"Охотничьих" из армейского пайка, помолчали, отдыхая после суеты
развертывания станции. Оба знали, что положенное по боевому расписанию
прикрытие полевых узлов правительственной связи армейскими подразделениями
никогда не выставлялось в мирное время. Потому и противогазы, обычно мирно
лежащие в кунге за стойками с аппаратурой, были у солдат при себе.
Ну что, Валера, началось, что ли? - ефрейтор со знаменитой фамилией
Бунин был с Орловщины, из рабочей семьи и отличался немногословием и
обстоятельностью.
- А я что, Пушкин? Или маршал Куликов? - Иванов затянулся покрепче,
потом долго смотрел, как пробиваются косые утренние лучи сквозь клубящееся
сиреневое облако дыма. - Начаться в любой момент может...
- Я их, сук, зубами рвать буду! - твердо пообещал кому-то Бунин. Валера
спросил себя: "А я?" И тут же, не задумываясь долго, ответил вслух,
подчиняясь поднявшейся внутри ярости на всех, кто мог сорвать приближающийся
дембель:
- Если только кто живым к нам прорвется, тут и уроем. А вот если
ядерной бомбой саданут, ну, тогда обидно просто будет, что ни до кого не
дотянуться.
- Через наши трупы из Сибири дотянутся! - веско подытожил Бунин. - Ну
что? Пойдем и мы закапываться, пока Рома не вздрючил?
Неподалеку сноровисто окапывались десантники.
Калейдоскоп в голове прокручивал картинку за картинкой, они осыпались и
снова собирались в единое целое из обрывков воспоминаний, запахов, слов и
даже прикосновений. Вот рука автоматически прикоснулась, погладила холодный
ряд металла и эмали на теплой шерсти "парадки". Это значки - "гвардия" и
"специалист первого класса". Вот блеснул за окном вагона кусок мокрой
брусчатки под фонарем у железнодорожного переезда. В ожидании, когда