"Тимофей Круглов. Виновны в защите Родины, или Русский " - читать интересную книгу автора

конкретном доме. Мало того, что все почти здания в Иманте были как
братья-близнецы, так еще и мебель в квартирах "пограничного" дома у всех
одинаковая. Ведь никто из офицеров не тащил обычно с другого конца страны
старье, старались обновить обстановку уже в Риге. У многих и мебель тоже
была раньше служебной, а не только квартира. Ну а поскольку планировка
квартир, естественно, тоже была одинаковая, то и расставить мебельные
гарнитуры "Рига", закупленные большинством новоселов, можно было именно так,
и никак иначе. Так что почти в любой квартире "пограничного" дома можно было
чувствовать себя так же уютно, как в своей, и заранее знать, где что
находится. Одна среда, общая служба родителей, одна школа у детей. Это была
интересная смесь привычной гарнизонной жизни, когда все и все про всех
знают, с широтой возможностей довольно большого столичного города.
До начала занятий в школе было еще далеко, и свободная от забот
молодежь проводила время, осваивая совместно Ригу и, особенно, Юрмалу.
Ездили на пляж почти каждый день, поражаясь толпам отдыхающих, заполнивших
взморье. Вечерами устраивались на лугу за домом - перед сосновым лесом,
начинавшимся тут же, на песчаном взгорке. Сашка Гре-бенкин приносил гитару,
жгли костер, пели за полночь песни, играли в "картошку". Старшие попивали,
конечно, портвейн, ну а тем, кто помладше, а компания собиралась
разновозрастная - без ограничений, хватало и одной-двух сигарет, выкуренных
часто впервые. Девчонкам посопли-вее, младшим сестренкам, которых не
прогонишь ведь, дарили шоколадки и не давали их в обиду. Но и обижать было
некому - все были свои - пограничные и долго еще так и держались, особняком,
не обращая внимания на местные, рижские компании микрорайона.
Вспыхивали, как порох, скоротечные детские романы, легкие увлечения,
каждый раз казавшиеся чем-то особеннным и вечным. И так же быстро сгорали,
оставляя на губах вкус первых поцелуев, легко забывавшихся поначалу,
вспоминающихся потом всю жизнь.
Поглядывая в окно школьного кабинета литературы на заснеженные сосны,
отложив в сторону сочинение на заданную тему, Иванов торопливо нацарапывал
жестким стержнем наивные строки о первом опыте любви. Одноклассник - будущий
"золотой голос Латвии", а пока еще просто солист школьного ВИА, вскоре
положит их на музыку и будет петь на выпускном бале, который наступит
неожиданно слишком быстро после такого долгого детства.

Звенит в снежинках тишина,
Вечерний лес покрыла тайна.
Не знаю, в чем моя вина?
Но мы расстались не случайно.
Здесь летом, в зелени травы,
В багряном пламени заката
Впервые целовались мы,
Но это было лишь когда-то.
А слово горькое "сейчас"
Всю боль мою в себя вместило.
Сейчас судьба простила нас,
Зато любовь нас не простила.
Не думал я тогда, что вдруг
Земля качнется под ногами,
Все переменится вокруг,