"Студия «Боливар»" - читать интересную книгу автора (Радов Анатолий Анатольевич)

25

Мне казалось, что после таких бурных и неприятных событий, мой мозг выдаст мне сногсшибательный кошмар, но ни одного сна я так и не увидел. Невозмутимая темнота заволокла меня и не единого кадрика, не единого образа, хорошего или плохого не потревожило мою переутомившуюся нервную систему. Я спал и в самом деле, как убитый, боясь размышлять даже во сне, о том, что могу скоро стать убитым по-настоящему. Все эти Инри, крысы, Боливары — мозг поставил свою ограду от этого дерьма, впрочем, для данного мира такой подход был не оригинальным. Здесь всё было ограничено нелепыми стенами из деревьев, из глупости, из страха. Наверное, отсутствие сна и не позволило мне нормально отдохнуть.

Проснулся я оттого, что Алекс судорожно теребил моё плечо, постоянно повторяя глупое имя, данное мне режиссёром.

— Инго. Инго!

— Я не Инго. Я Виктор. А Виктор — значит победитель — повторил я слова Алины, и открыл глаза.

Чувствуя остатки не растворившейся в снах усталости, я неторопливо поднялся на ноги, и посмотрел на Алекса. Чёрт, какие перемены, подумал я. Ещё недавно, когда он оставлял меня наедине с деревенскими сектантами, медленно уходя в сторону леса, он казался огромным великаном, охотником с недюжей силой и храбростью. А теперь передо мною стоял обычный, уставший человек, давно сломленный безвыходностью своего положения. Двадцать два года без каких-либо перемен, без надежды отыскать выход, и всё из-за какого-то банального страха. Он не боялся крыс, он не боялся Инри и всех его исполнительных преспешников, но страх перед Боливаром в нём был, и он не мог с этим бороться.

Я вспомнил, как однажды прочитал в какой-то книге притчу о бедном работнике, который трепетал перед своим хозяином. Он сжимался в трусливый комок, стоило хозяину приблизиться к нему, он позволял себя бить, безропотно снося удары. И вот однажды он не вытерпел и ушёл, взял на накопленные гроши самый дешёвый билет на корабль плывший к берегам далёкой Африки, где несколько лет прожил в племени масаев. И все эти годы у него была одна единственная цель — стать величайшим охотником на львов. Он долго учился метать копьё, смазывая руки жиром. Когда люди видят близко льва, даже у самых смелых потеют ладони, говорил ему старый, умудрённый вождь, убивший за свою долгую жизнь не одну огромную кошку с рыжей гривой, и ты должен быть готов к этому заранее. И вот, однажды он вышел на охоту, и убил самого большого льва во всей окрестности. Он обрёл почёт и уважение в племени, и познав что значит быть смелым, он вернулся обратно. Он гордо вошёл во двор своего прежнего хозяина, но стоило ему лишь увидеть его, как вся его смелость испарилась, как роса под лучами солнца, и он вновь сжался в комок и сделался жалким и трусливым.

Мы все такие. Если ты боишься ядовитых змей, то не надо прыгать с парашютом, чтобы доказать какой ты смелый. Достаточно всего один раз поймать эту чёртову змею.

Алекс не поймал свою змею. Он отвернулся от страха перед Боливаром, постарался не думать о нём, ему казалось, что так будет лучше, но этим он лишь загнал себя в ловушку. И теперь он уже ни за что не зайдёт на территорию монстра. Разве что на несколько шагов. Ведь он как-то же вытащил меня тогда, когда монстр вырубил моё сознание ударом своей огромной лапы.

— Тебе надо натереться травой — глухо сказал Алекс — Я нарвал достаточно.

Он указал рукой на зелёную кучу, появившуюся возле бревна.

— Ладно — я подошёл к немного подвядшей траве и взяв небольшой пучок, стал тереть по руке.

— Нужно чтобы ты полностью вонял этой дрянью. Тогда достаточно будет замереть, чтобы эта тварь потеряла тебя.

— А если он наткнётся на меня мордой? — спросил я — Акулы, те всё подряд на зуб пробуют. Может и этот такой же?

— Не знаю — Алекс покашлял.

Я видел, что ему было неловко. Он, наверное, боялся, что я предложу ему идти со мной, но я бы ни за что не стал этого делать. Не люблю причинять людям душевные муки, особенно, когда мне известно об их недостатках. Конечно, многие наоборот с радостью в таких случаях глумятся, но не я. Мне и самому было неловко, и я старался не смотреть на Алекса.

— Телефон я оставлю в шалаше — сказал я, натирая травой шею — Вдруг, Боливар убьёт меня, тогда ты набери четыре восьмёрки, тройку и ещё раз восьмёрку.

Я бросил очередной пучок травы на землю и вытащив из кармана куртки сотовый, протянул его Алексу.

— Просто нажимай на нужные цифры, а потом на клавишу с зелёной трубкой.

Алекс взял телефон и молча кивнул.

— Ладно, хрен с ним — буркнул я — Вроде уже нормально этой дрянью воняю.

— Возьми с собой копьё — сказал Алекс.

— Окей.

Я взял копьё прислонённое к шалашу и посмотрел на Алекса.

— Вообщем, если меня через семь времён тьмы не будет, позвони режиссёру — медленно проговорил я — Возможно, это единственный шанс выбраться отсюда.

— Почему бы тебе самому не позвонить ему сейчас? — спросил Алекс — Может, ну его всё на хер. Позвони и всё. Вдруг он скажет, что ему всё это надоело и мы может сваливать по домам.

— Вряд ли — я покачал головой — В отношении меня у него точно другие планы. Иначе зачем бы он затаскивал меня сюда? За двадцать два года не надоело, и вдруг на тебе — надоело. Я просто подумал, если Боливар убьёт меня, возможно этот старый хрыч будет удовлетворён и отпустит тебя. Алекс, я тебе говорю о том, что можно свалить отсюда, понимаешь? И не парься. Если меня не будет, звони. Ты уже спас меня Алекс. Если бы не ты, меня бы давно крысы сожрали. А туда я иду для себя. Просто я знаю, что так просто меня он не отпустит. А тебя может отпустить. Ты же всё-таки здесь двадцать два года.

— Хорошо, я позвоню — Алекс кивнул головой.

— Ну, тогда всё, я пошёл.

Я развернулся и быстро зашагал к территории местного монстра. Мне и самому было не по себе, и если сказать честно, мне было очень страшно. Я уже видел эту тварь почти что в упор, и увидеть второй раз… не знаю. Я боялся, что точно так же побегу, не в силах перебороть себя.

Через минут двадцать я поднялся на холм. Внизу от одного до другого края тянулась стена бурелома. Всё так же, как я увидел в первый раз. Воспоминания ворвались в мою голову и я судорожно сглотнул слюну. Нет, только не сейчас, закричал мой мозг, и я замотал головой, словно хотел вытрясти из себя всё нахлынувшее дерьмо. Никаких перегрызанных пополам девочек, никакой крови…

Я почти бегом стал спускаться с холма, глядя себе под ноги. Если Боливар там, то лучше не видеть его раньше времени. Ведь тогда я вряд ли рискну перелезть через эту долбанную стену. Страх может сковать крепче любых кандалов, страх это личная каторга каждого человека.

Я остановился только у самой стены и присел, облокотившись на неё спиной. Нужно было немного отдышаться после столь стремительного спуска и собраться духом.

Ничего страшного, говорил я себе, одновременно жалея об отсутствии курева. Боже, хотя бы одну затяжку! Всего одну. И почему я не умею не хотеть того, что невозможно?

Отдышавшись, я взял в руку копьё, и стал карабкаться на стену. С копьём это было не просто, и поднявшись наверх, я с облегчением вздохнул и огляделся. Луга были абсолютно пустынны, только бесконечная зелёная трава до самого холма, виднеющегося вдалеке. Я прищурился, ожидая снова увидеть стремительно приближающуюся чёрную точку и пыльный шлейф позади неё, но ничего этого не было.

Может он вообще не появится, сказал я себе. Да и вообще, как он узнаёт, что кто-то зашёл на его территорию? Может и тут замешан режиссёр? Сидит сейчас и ждёт, когда я спрыгну со стены.

Мне вспомнилась фильм о собаке Баскервилей. Да, если бы у меня был пистолет, как у Холмса, то и проблем, наверное, было бы поменьше. Я грустно хмыкнул. Нож, пистолет — я снова о невозможном. Что же за глупость такая, думать о всём что угодно, лишь бы не реально оценивать положение?

Спустившись чуть ниже, я спрыгнул, и ни о чём не размышляя, зашагал вперёд. Когда Боливар нарисуется, тогда и размышлять буду, сказал я себе, хотя это тоже было достаточно глупо. Ну, не умею я планировать всякий там экшен, не герой я из штампованных боевиков, у которых всегда есть какой-никакой готовый план под рукою.

Пройдя метров двести я остановился и вновь огляделся. Обычная местная тишина, не вызывающая уже ничего, кроме привычного лёгкого дискомфорта. И тут об мою ногу что-то ударилось.

Я невольно отскочил и глупо вскрикнув, посмотрел вниз. Долбанный червяк! Я стал втыкать в него копьё, сжав зубы и скривившись от ненависти.

— Тварь! — кричал я и не мог остановиться. Я протыкал и протыкал его извивающееся тело, чувствуя, как из меня вместе с криком, выходит страх. И когда я в очередной раз поднял копьё, чтобы ударить, я увидел метрах в пятистах Боливара.

Он нёсся на меня с открытой пастью, огромными прыжками, боясь потерять добычу, если та замрёт. Он знал о своём недостатке, и инстинкт гнал его вперёд, заставляя мыщцы работать на пределе. И был он настолько ужасен и настолько нереален, что я застыл на несколько секунд с поднятым вверх копьём, глупо пялась на него.

Но мозг, очухавшись от шока, послал во все клетки моих мышц единственно правильное решение, и я упав на землю, стал отползать от извивающегося червя, наверное, став похожим на него. Единственное что мешало мне извиваться так же грациозно и непринуждённо, это длинное копьё в моей руке. Я уже было хотел бросить его, но ладонь к моему удивлению не разжалась. Разве можно бросать оружие в такую секунду? — спросил мозг.

Разве это оружие? — усмехнулся я.

Другого нет — отрезал мозг, и так и не дал разрешение ладони разжаться.

Когда я отполз метров на десять, я быстро перевернулся на спину и замер. Боливар подскочил к продолжавшему извиваться червю, схватил его зубами и стал мотать своей ящериной головой, как и тогда, с девчонкой, стараясь оглушить жертву. Я завороженно смотрел на этого беспощадного хищника и молился, чтобы он забыл обо мне. Или принял за меня этого чёртова червяка.

А если режиссёр управляет им? В смысле непосредственно, вот сейчас. К чертям всё это дерьмо! Я закрыл глаза и принялся думать об Алине. Если и сдохнуть, то не лучше ли хотя бы в последнюю секунду ничего не бояться? Лучше. Конечно лучше. Этот ублюдок недостоен, чтобы я умер с мыслью о нём. Я уж как-нибудь сам выберу о чём мне думать перед своей грёбаной смертью.

Я открыл глаза и посмотрел на Боливара. Он уже дожрал червя и теперь, замерев, принюхивался. Слепые глаза бесполезно вглядывались вокруг себя, а пасть то открывалась, то закрывалась, словно начав жевать, он уже не мог остановиться. На его мерзкой шее пульсировали набухшие от напряжения вены, а раны сочились кровью.

Нет, сказал я ему мысленно, я не доставлю тебе удовольствия, не вскочу и не побегу, как в прошлый раз. Забудь об этом, ублюдок. Ты можешь стоять здесь и вертеть своей башкой сколько угодно, а я буду просто лежать и улыбаться. У нас с тобой впереди целая вечность, ты готов поиграть? А если ты приблизишься, я всажу в твою мерзкую, сочащуюся шею копьё. А там и посмотрим, как ты проглотишь меня, если поперёк твоего горла будет торчать древко приличного диаметра.

Его правый глаз несколько раз задерживался на мне, и тогда моя ладонь сильнее сжималась. Неужели он реагирует на взмахи век? — подумал я. Да ну, чушь. Он способен различить лишь конкретное движение, и все эти его слепые взгляды в мою сторону, чистая случайность. Столько же времени он смотрит и в других направлениях.

Прошло минут пять. Боливар сделал пару шагов вперёд и опустив морду, принюхался. Я ожидал его броска. Мне казалось что он понял, что я лежу недалеко, и он уже давно определил место, а теперь просто выжидает, как паук с попавшей в сеть бабочкой. Если жертва не настолько сильна, чтобы разорвать сеть, значит её можно заматывать в липкий кокон и наслаждаться её беспомощностью. Я очень медленно согнул руку, чтобы успеть выставить перед собой копьё, если он и в самом деле определил где я нахожусь. Успею ли? — подумал я.

Но Боливар вдруг резко развернулся и сделав пару прыжков, упёрся головой в землю и недовольно заревел. Потом ещё несколько раз помотал головой и бросился в ту сторону, откуда я пришёл.

Я резко поднялся, и глядя на удаляющегося монстра, стал шагать спиною вперёд, готовый в любой момент снова повалиться ничком, как только он обернётся. Но он нёсся не оборачиваясь к стене бурелома, видимо решив, что я успел скрыться за нею. Мы, люди, иногда глупо жалеем, что мы единственные мыслящие существа на Земле, но я с ужасом представил себе в тот момент, что было бы, будь хищники разумными. Сколько бы тогда смог прожить конкретно ты? Я думаю до ближайшего чувства голода какого-нибудь грёбаного тигра или медведя.

Я отступал спиною вперёд, медленно, но всё же это было лучше чем валяться на зелёной траве, разглядывая полуторатонного хищника, принюхивающегося поблизости. Хотя, чёрт его знает, сколько весит эта махина.

Когда он домчался до стены и стал вертеться вокруг неё, я повалился на землю, хотя теперь мне было уже и не так страшно. Этот придурок не знал где я, и если он поверит, что я успел перелезть через стену, то вряд ли вернётся сюда. Мне оставалось лишь дождаться, когда ему всё это надоест, и он уберётся отсюда к чёртовой матери, или хотя бы с глаз долой, чтобы можно было спокойно рвануть до холма, возвышающегося по ту сторону его территории.

Я надеялся, что уже за этим холмом будет ещё одна стена из поваленых деревьев, а за нею… Я не знал, что может быть за нею. Возможно я увижу белый одноэтажный дом, выйдя из которого я попал в этот дурацкий мир. А возможно я увижу и самого режиссёра. И он скажет, что фильм, или что там хрен его дери он делает, уже снят, и господа актёры могут разъежаться по домам. Мы вместе посмеёмся, и я потребую удвоить гонорар. И это, как пить дать. За такие фильмы нужно платить соответственные деньги, это тебе не «День независимости», это «Целый месяц полной жопы». Кстати, хорошее название. Нужно будет предложить этому садисту-режиссёру, если у него своего названия ещё нету.

Боливар, сожрав червя целиком, наконец-то рванул туда, откуда он припёрся, и я радостно проводил его взглядом, пока он не превратился сначала в чёрную точку, а потом и вовсе пропал из видимости. Подождав ещё пару минут, я поднялся, и развернувшись, бросился со всех ног к холму.

Я не остановился даже когда начался подьём. Адреналин подстёгивал меня, и я за несколько минут добрался до самой вершины, где упал, не в силах больше стоять на ногах, и пролежал достаточно долго с закрытыми глазами. Сердце билось сразу в нескольких местах. Я чувствовал его в горле и в затылке, в висках и мизинцах, и даже внизу желудка. С трудом восстанавливая дыхание, я вдруг вспомнил, что уже давно не пил воды. Нужно было взять с собою, подумал я, но тут же отбросил эту мысль, представив, как бы я полз с копьём в одной руке и трёхлитровой банкой в другой. Из двух зол нужно выбирать меньшую. Или здесь уместней про двух зайцев?

Я осторожно поднялся и бросил взгляд на то, что было за холмом. Ну, слава богу, выдохнул я, совсем позабыв о своём атеизме. Но что поделать, страх и переживания на время вернули меня в первобытное состояние, когда пещерные люди были готовы поверить во что угодно, лишь бы не быть съеденными всякими там саблезубыми ублюдками.

Внизу холма протянулась великая «буреломная» стена. И я почти счастливо улыбнулся.